Но, мысли мыслями, а жизнь продолжалась. Полина отправилась в город управляться с делами и заботами. Закончила ближе к вечеру, когда диск заходящего солнца окрасил многоэтажки в алый, а в окнах начал зажигаться свет.
Поля уже собралась поехать домой, как машина заглохла. Пришлось вызывать эвакуатор и сдавать в ремонт.
— Только завтра сможем заняться, — с сожалением развел руками автомеханик. — Заказов много.
— А если доплачу? — предложила Полина.
— И рад бы, — послышалось в ответ. — Но очередь есть очередь. Можно в другом сервисе починить, но пока туда добираетесь, колесо в негодность придет.
Поля согласилась оставить машину до завтра. Сама же направилась на автостанцию — благо, идти было недалеко.
Пока ждала автобус, забежала в придорожное кафе, заказала кофе с пирожками и пристроилась возле окна. Наблюдала за людьми на улице, через силу запихивая в себя ужин. Пироги, может, и не худшего качества. Но Полина в них слишком хорошо разбиралась.
— Ой!..
Картина за окном заставила ее забыть о голоде и схватиться за сердце. Мальчишка — годков шесть, не больше — просил милостыню у прохожих. Протягивал измазанные ручки и низко опускал голову. Мелочь, что давали прохожие, ссыпал в карман замызганной, порванной в нескольких местах курточки.
Но что окончательно добило Полю — это обувь. Хотя то, что было на мальчике, обувью нельзя назвать даже с большой натяжкой. На улице сыро, холодно и ветрено не по-весеннему, а на ногах малыша только сандалики.
— Да что же это?! — возмутилась Поля. — Как же так можно, ведь это ребенок…
Сама не заметила, как ноги вынесли на улицу. Осторожно, будто ловила бабочку, подошла к малышу. Опустилась возле на корточки. Протянула пирог, который держала в руке.
— Хочешь? Он еще теплый…
Мальчик был таким худеньким, что, кажется, порыв ветра мог подхватить его и, точно воздушный шарик цвета неба, унести высоко-высоко.
— Что же ты? — спросила Поля.
Малыш явно был голоден. Смотрел на пирог жадно, но не притронулся. Покачал головой и протянул ладошку. Взгляд отвел — не то от стыда, не то боялся наброситься на предложенное угощение.
— Сейчас!..
Полина достала из сумочки кошелек, вручила парнишке тысячную купюру. Хотела дать больше, но побоялась, что отберут.
— Где твои мама и папа? — спросила участливо. — Ты потерялся?
Мальчик покачал головой и шмыгнул носом. Засунул деньги в карман, глянул на пирог.
— Бери-бери, — предложила Поля. — Деньги я обратно не заберу. Тебя зовут-то хоть как?
Мальчик не ответил. Вгрызся в пирог так, словно не ел много дней. Хватал, не жуя, точно боялся, что Полина не выполнит обещание.
— Не говорит он, — заметила проходящая мимо женщина. — Который день тут крутится.
— Пойдем, я тебя домой отведу? — предложила Поля. — Ты здесь живешь, помнишь дорогу? Можем в полицию обратиться и…
Услышав последнее слово, мальчик испуганно дернулся. Затолкал пирог в рот и дал деру. Да так шустро, только пятки засверкали.
Пятки, наверняка промокшие насквозь в городских лужах.
— Стой! Куда же ты?.. — окликнула его Поля. — Я не хотела ничего плохого.
Она прошлась по соседним улицам, но малыша и след простыл. Наверняка затаился где-то и ждал, пока его перестанут искать. Напрасно Поля звала и спрашивала прохожих
— Много тут бездомных водится, — сказал один седовласый мужчина, попыхивая папироской. — У них тут что-то типа клана. Детям больше всего подают, вот их и привечают. А еду брать не разрешают.
Всю дорогу домой Полина не находила себе места. Уже возле калитки наступила в большую лужу и зачерпнула холодной воды ботинком. Судьба мальчика тревожила ее больше своей. Она-то сейчас придет в теплый дом, согреется, наестся до отвала.
А кто позаботится о мальчике?
— Поди, родители пьют, вот и слоняется мальчишка по вокзалу, — предположила Гриппа. С ней Полина поделилась событиями дня. — А то и вовсе бомжуют… После войны и то такого безобразия не творилось. Всем сиротам место находилось. Кого в семью брали, кого в приют.
— Так и сейчас приюты есть. Наверняка для мальчика место найдется, — рассудила Поля. — Даже если родители живы, но не заботятся о нем.
— Да разве ж это родители?! — возмутилась Гриппа. — Животные так себя не ведут. Вон, у нас собака Шурка котенка грудью выкормила…
— Тщ-щ-щ!.. — Поля приложила палец к губам и покачала головой. — Анну разбудим. Незачем ей такие вещи слушать. Маленькая еще. Испугается.
— Ничего я не маленькая! — объявила Анна.
Она уже минут двадцать как подслушала под дверью. Но не смогла не выдать себя, услышав заявление матери. — И не боюсь ничего.