И до этого про армию писали в газетах, сочиняли стихи, повести, пели песни и снимали фильмы, но вот такой шаг правительства поднял профессию командира на недосягаемый уровень престижа [54]. Страна и потом продолжала только радовать своих защитников, ожидая упорного ратного труда в ответ. На восемнадцатом съезде партии об этом с нескрываемой гордостью говорил товарищ Ворошилов.
Максиму, как командиру Отдельного пулеметно-артиллерийского батальона, что в военное время почти полк, положили оклад где-то за штуку деревянных, что было гораздо больше получки секретаря райкома, плюс всякие надбавки, бесплатное обмундирования и, за смешные деньги, паек. Для сравнения, средняя зарплата на заводах составляла около трехсот пятидесяти рублей, но, для кого-то в Бресте восемь червонцев, довольно хорошие деньги. Сумма позволяла прожить месяц не голодая, но без излишеств и покупки новых вещей.
Оценками курсант Суворов по техническим дисциплинам не блистал. Впрочем, не блистал ими Владимир и на выпускных экзаменах в Сумском артиллерийском училище. Пусть новая табличка и украсила здание военного высшего учебного заведения в тридцать седьмом году, но преподавательский состав не сменился, авансом получая новый статус и прибавку к жалованью.
В Мозырский укрепрайон лейтенант попал в тридцать восьмом, отгуляв первый отпуск и незамедлительно женившись. Окрутили? Неудивительно, выйти замуж за военного, лучше всего за летчика или танкиста, считалось у девушек огромной удачей. Можно даже не работать и не учиться, а остаться домохозяйкой.
А про тот год Максим лишь мрачно усмехнулся. Партийные органы почти закончили выкорчевывать из рядов Красной Армии недобитых «врагов народа», а красноармейцы наконец-то узнали – зачем бойцу граната, штык и лопата. Панов ничего не выдумал, цитируя Климент Ефремыча, расписавшегося под итоговым приказом в декабре.
О! Какой неожиданный поворот судьбы. Толком, не побыв комендантом дота и пропустив должность помощника командира роты, Владимир Суворов через восемь месяцев становится ее командиром. Максим тут же открыл лист взысканий и поощрений, но никаких выдающихся результатов в боевой подготовке Владимир не показал и подвига не совершил.
Удивительный карьерный взлет!
Но есть странность в аттестации молодого лейтенанта. Представление на должность обязан скрепить чернилами его непосредственный начальник. А тут лист украшала сразу подпись комбата и мудреная закорючка товарища из особого отдела. И куда же делся старый командир Суворова?
Пожалуй, порезался о карающий меч партии. Если так, надо лишь сочувствовать. Через три месяца харкать кровью, пополам с чернилами, принялись органы. Теперь они сами провоцировали трудящихся и ослабляли мощь страны [55]. В конспирологический заговор военных, простирающийся до уровня старшего лейтенанта Мозырского укрепрайона, Панов категорически не верил.
Впрочем, плевать ему на любую карьеру, умел бы товарищ Суворов Родину защищать. А с этим плохо, потому как старший лейтенант не знал и основ штабной работы.
Значит, оценивать обстановку, следить за исполнением приказов и порядком придется одному Ненашеву. Если начнется бой, вряд ли кто поправит его явную дурь.
Именно так, дурь Панова. Начальник штаба, должен ему всегда подсказывать, как и скрупулезно фиксировать все шаги и решения.
Так что нет у Ненашева ни наставников, ни советчиков. Пахать придется одному за всех.
Зная собственный характер и грядущие события, Максим назначенцу не завидовал. Не завидовал и Красной Армии, почти дословно помня выводы совещания, проходившего в декабре сорокового года. Батальонные штабы пока живут лишь на бумаге [56].
Жаль. Батальон – уровень особый. Здесь рождается командир, не на словах, а на деле способный управлять общевойсковым боем. У попавшего на эту должность офицера внезапно убирают с клетчатой доски привычные шашки и выдают мудреные шахматные фигуры. За шеренгой пешек обнаруживается артиллерия, минометы и тяжелое пехотное оружие. Фигурки непростые, в «чапаевские шашки» не сыграть, и двигать их надо через штаб, превращающий решение в твердый боевой приказ и неуклонно следящей за его исполнением.
Почему так? Командира специально избавляют от рутинных дел: привезли ли патроны, накормили ли солдат, отправили ли в медсанбат раненых, работает ли связь, и так далее. Он должен полностью сосредоточиться на бое, неся ответственность за самое главное – жизнь своих людей.
Правда, иногда, комбату подкидывают бонусные фишки для уверенной победы в бою: танки, авиацию, гаубицы и прочую дребедень, вечно норовящую где-то застрять, прилететь не вовремя, палить в белый свет, как в копеечку, или того хуже, не разобравшись в ситуации, открыть «дружеский огонь».
Чтобы не получить от них головную боль необходимо знать и их правила применения, умея связывать разнородные силы своим единым волевым и командирским решением.
Такие премудрости как раз начинаются с уровня комбата [57]. Если человек справлялся, его ждала академия. Далее карьера и, может, счастье, а не звание – погоны генерала. Жаль, естественный и вечный порядок роста в его рухнувшей Империи постепенно был разрушен, и на излете остались единицы, пригодных к делу людей.
Впрочем, у Суворова есть шанс длиной почти в три недели. Парень он неглупый и расчетливый. Будем учить, вернее, учиться вместе. Очень многое придется заново вспомнить и узнать и самому бывшему полковнику.
Прочитав второе дело, Ненашев не имел никаких претензий! Вернее, впечатлений. Человек-загадка Алексей Иволгин ожидаемо мог гордиться правильным рабочим происхождением, но военного образования совсем не имел. Не воспринимать же всерьез шестимесячные курсы политруков. Для солдата срок вполне достаточный, но для батальонного офицера в мирное время очень мало. Почти мизер, ноль.
Значок «Ворошиловского стрелка» вызвал у Максима чувство уважения, но не более. Если командир берет в руки личное оружие, значит, отстреливаются, куда-то дев личный состав. Про избирательную децимацию бойцов промолчим, хотя есть и такое, последнее средство устранения паники.
Алексея призвали в начале тридцать девятого, едва дав закончить педагогический рабфак в Казани. После курсов – сразу в освободительный поход. На войну с белофиннами политрук не попал. По дороге на фронт он подхватил тяжелейшее воспаление легких и три месяца провел в ленинградском госпитале.
После выздоровления Иволгин очутился инструктором в политотделе 62-го Брестского укрепленного района, откуда его, подозрительно странно, перевели в его батальон.
Интересно, и за что человека изгнали из лекторов? Направление во что-то меньше, чем штаб полка для политбойца, как плевок в душу.
Водку из графина пил или стаканчик после лекции уносил, оставляя народ без посуды? Взысканий по служебной линии политрук не имел, но это ничего не значило. Учетная карточка Иволгина Саше не доступна. Плохо! Иного сажать хотели по уголовной статье, но отделывался товарищ взысканием по партийной линии, пусть и бесновался прокурор.
Максим улыбнулся, поскольку имел он касаемо замполитов ряд обоснованных подозрений. Ну не мог Саша Панов никак подогнать этапы их эволюции даже с теорией Дарвина после начала перестройки.
А, может, отбросим цинизм? Больше тут людей нормальных, правильных и порядочных. Ходили они и на передовую, и в атаки вместе с бойцами. Жаль, большинство повыбило к лету сорок второго года. Не видели потом их месяцами в окопах.
А ему есть что вспомнить.
В начале военный карьеры попался младшему сержанту Панову необычный человек, надолго ставший для отставного полковника недостижимым идеалом настоящего советского офицера.
Замполит гвардейского мотострелкового полка Южной группы войск казался равнодушным к материальным благам. Он терпеливо гасил конфликты, держал партийную и комсомольскую организацию в своем небольшом, но очень крепком кулаке и личная мораль не падала с высот.
54
См. Б. Рыбалтовский «Как стать краснофлотцем и командиром РККФ» Государственное издательство. Отдел военной литературы 1929 г. Москва
55
См. Постановление о возбуждении уголовного дела в отношении Ежова Н. И. старшим следователем Следственной части НКВД СССР Сергиенко 10 июня 1939 года
56
См. выступление Климовского В. Е., генерал-майор, начальник штаба Западного особого военного округа на совещании высшего руководящего состава РККА 23–31 декабря 1940 г.
57
См. выступление полковника Рослого, командир 245-го стрелкового полка, Герой СССР на совещание начальствующего состава по сбору опыта боевых действий против Финляндии 16 апреля 1940 г.