Джунсу северным корейцам не сочувствовал, но таковые имелись среди его родственников, и потому художник счел нужным ответить настолько толерантно, как мог:
— Да урод он, что с него взять.
Джеджун, как и предполагалось, взялся ругаться: если Джунсу хотел себе альфу или бету, то мог гулять восвояси и искать таковых, очень приятно или вообще духами пахнущих, а Джеджун имел твердое намерение довести Ючона до роддома. И если, простите, трезвый Джунсу не хочет признавать малыша Ючона своим, то потом Джеджун запишет его в семейном регистре как их общего — Джеджуна в качестве родившего и Ючона в качестве зачавшего, благо оба только «за», а в этом мире, может, и вопросов не зададут.
— Нет, это чмо будет мое! — взбесился Джунсу. — А то фиг ли я по этой шутке природы страдал полтора года?!
— «Чмо»? — взвился еще опаснее Джеджун. — То есть ребенок, рожденный жертвой изнасилования, — для тебя не человек?!
— Это сложный вопрос, — заметил Джунсу. — Ючон не хотел этого ребенка. Все, что произошло в его… ох, черт, чтоб меня на средневековой дыбе растащило!!! — в его утробе после изнасилования, было ему самому в тягость. Так что уродец, которого он выносит…
— Уже «уродец»?! — Джеджун был вне себя от ярости и даже толкнул Джунсу — тот поскользнулся на чужих грибках и снова поучил бы травму, если бы атаковавший друг не поймал его. — Он не так много и курит, чтобы здорового малыша не родить! Сам же знаешь, что многие артисты, даже принимая наркотики… Да плевать! Следить, чтобы он теперь заботился о маленьком — либо твоя задача, либо моя! Выбирай.
Джунсу хотелось быть с Ючоном. Но вот жить рядом с Ючоном, который, пересматривая в пятый раз «Ты прекрасен» или, чем черт не шутит, «Дикого ангела», блаженно гладит огромный круглый живот… (Лучше бы просто толстый стал килограмм под сто, ну?)
— А забирай, — решительно брякнул Джунсу. — Пока он не родит. Ну честно, Дже, вот когда месяц восьмой будет… Не в обиду тебе будет сказано, но пакость ведь…
— В смысле — рожать не от мужа? — придумал Джеджун. Его глаза, большие и чистые, налились кристально-трогательными слезами. — Да я же не хотел их беспокоить… Хотел, как говорится, для себя… От любимого… Зачем ты мне опять это в вину ставишь?..
— Я тебя ни в чем не… — Дальше смысла говорить об изменах не было: Джунсу поглотило пламя. Следующим, что он увидел, был обеспокоенный Ючон, который тряс его за плечи и кричал:
— Су, мать твою, ты как?! Прости кретина, не сообразил… Ну Су!!!
====== Глава 4 ======
Ранее той же ночью
Юно долго познавал радости душа: регулировал температуру и напор воды, несколько раз помыл волосы и с удовольствием вдыхал запах шампуня, открыв «Прелесть био» с экстрактом крапивы. Когда ему это все-таки надоело, он вышел, вытерся полотенцем и снова облачился в свой костюм стиля «я у Наполеона генерал», не забыв пристегнуть шпагу. В таком виде, довольный и благоухающий химическими заменителями даров природы, Юно вернулся в номер. Чанмина, естественно, там не оказалось: он находился на улице.
— Я помылся, как ты и просил, — улыбнулся Юно, обнаружив Чанмина у облюбованного им дерева. — Знаешь, это и впрямь восхитительно! В следующий раз мы встанем под душ вместе. Мне всегда нравилось брать тебя в ванне, но полагаю, что ласки в этой маленькой кабинке, под бегущими на нас струями воды, способны подарить не меньшее блаженство.
Чанмин убрал свой телефон в карман, смерил Юно презрительным взглядом и сказал:
— Прошу прощения, мой господин, сейчас я совершенно не настроен предаваться сладострастию.
— Зато я настроен. — Юно толкнул Чанмина спиной на землю. Его голова упала на траву в одном шаге от пенька; меньше точности — и было бы в лучшем случае сотрясение мозга. Впрочем, Чанмин и теперь не проявлял никаких ярких эмоций, хотя Юно занял позицию прямо над ним и разорвал рубашку. Он лишь невольно дернулся, когда чужие зубы безжалостно прикусили его сосок.
— Отстань, а? — попросил Чанмин. — Ты слышал, что Кюхён говорил: никакой постели!
— Мы и не в постели, — возбужденно прорычал Юно, оставляя на груди Чанмина красные следы от ногтей. — Мы на земле… О, ты пробуждаешь во мне животную страсть, маленькая грязная дрянь…
Чанмин положил ладонь на затылок Юно, подталкивая его голову повыше — вероятно, для поцелуя. Юно наклонился к его уху, тоже укусил с риском нанести повреждения и прошептал:
— Что у тебя было с этим Кюхёном?
— Ничего не было, — Чанмин крепче прижал его к себе. — Ты не так понял его слова. Мы занимались любовью не друг с другом, а по отдельности. Он — не знаю с кем, я — с тобой. А делать этого было нельзя. Все, в последний раз прошу: отстань.
— Кто разрешал тебе ставить свои условия? — Юно принялся расстегивать ремень на брюках Чанмина. — Только я имею право говорить, как, чем и когда мы будем заниматься…
Чанмин приподнялся на локте и уткнулся носом в шею Юно.
— Если тебе показать планшетный компьютер, ты на полчаса забудешь обо всем и станешь в экстазе пялиться на экран, даже если там не будет ничего, кроме обоев десктопа и десятка иконок, — усмехнулся он, проводя языком по коже, под которой пульсировала артерия. — Думаю, ты все равно бесполезен.
— Что? — не понял Юно.
Чанмин резко вцепился рукой в его еще немного влажные волосы и пронзил кожу мгновенно выросшими и заострившимися верхними клыками. Юно зарычал — возможно, принял это за любовную игру. «Ну-ну, извращенец ископаемый, — мысленно усмехнулся Чанмин, глубже вонзая клыки в горячую плоть и разрывая ими сосуды. — Это твое последнее садо-мазо…»
Юно продолжал рычать, и неожиданно звук стал звериным. Чанмин оторвался от высасывания чужой крови и тут же был отброшен в сторону мощным ударом, но легко сгруппировался и встал на одно колено, подняв голову. Одежда на Юно разошлась по швам, и тело, в считанные секунды покрывшись темно-серой шерстью, превратилось в волчье. Вместо чокнутого со шпагой перед Чанмином теперь стоял огромный волк, с горящими потусторонним светом глазами и обнаженными в свирепом оскале зубами.
— Как же я вас, лохматых, ненавижу, — процедил Чанмин, готовясь дать оборотню бой. — Бесите, блохастые…
Волк зарычал в ответ и бросился на вампира. Чанмин побежал в лес, где ему, в силу размеров и строения скелета, проще было маневрировать. Впрочем, эти преимущества он приписал себе ошибочно: оборотень с поразительной легкостью лавировал между деревьями и настиг его в два счета. Чанмин едва успел увернуться после очередного прыжка — зубы волчьей пасти сомкнулись в паре сантиметров от его руки.
— Стой-стой, серый! — закричал он, вновь поднимаясь на ноги. Волк продолжал рычать, но замер, готовый к броску. — Давай поговорим! Есть хорошая идея. В этом мире всех вампиров и оборотней уж лет сто как истребили. Ну, лично я из нечисти только себя знаю. Ты хоть представляешь, какую власть мы можем получить, если объединим усилия?
Волк встал на задние лапы и уменьшился в размерах. Теперь это снова был Юно, без раны на шее. И голый.
— «В этом мире»? — Он недоверчиво нахмурился. — В Нижнем мире тоже есть охотники?
— Никакой он не Нижний, чего ты слушаешь придурка в тряпках Люка Скайуокера, — примиряюще улыбнулся Чанмин. — Это обычный мир. Такой же, как твой. С одной разницей. — Чанмин многозначительно выставил указательный палец. — Здесь живут только простые люди, которым мы оба можем перегрызть глотки.
— Меня удивляет, каким образом я все это время не мог почуять в тебе нежить, — грозно сказал Юно, приближаясь к нему. — Начинает мутить от того, что огонь в моих чреслах разжигал мертвец, поддерживающий иллюзию жизни в своем хладном теле с помощью человеческой крови…