К занятому вампирами кафе скоро догадались прибежать с десяток перепуганных людей. Они улепетывали из парка, когда заметили на летней веранде того, кто в последние дни не покидал сводки новостей. Люди бросились к столику, упали на колени в паре метров от него и стали наперебой умолять сохранить им жизни, позволить выбраться из этого ада.
– Что за привилегии? – спросил Хичоль, со скучающим видом поставив опустевшую чашку на блюдце. – Вы же видите, что я специально ни на кого не охочусь. Бегите. Если повезет, то останетесь живы.
– Папа… – Хёкдже осторожно коснулся руки отца. Ему вдруг стало ужасно жалко эту компанию: в ней было две симпатичных молодых девушки и трое детей дошкольного возраста. – Папа, может, хватит? Юно уже все понял, скоро явится сюда вместе с Хичольдой.
– Но он опаздывает, – сказал злодей. – Каждая минута промедления – минус одна жизнь.
Он щелкнул пальцами, чтобы взорвать изнутри голову ближайшего к себе человека. Однако ничего не произошло, а в следующую секунду появившийся совсем рядом Ючон откинул пинком занятый вампирами столик. Ханген поднялся со стула, сжимая руки в кулаки, но Хичоль жестом попросил его не двигаться.
– Рад новой встрече, майор Пак, – приветливо улыбнулся он. – Хорошо быть идиотом? Инстинкт самосохранения отсутствует напрочь. Прошли сутки – и ты снова преспокойно смотришь в глаза тому, кто едва не отрубил тебе голову.
– Да я твою шавку-то и не боюсь, – ответил Ючон, хмуро глядя на Хангена. – Он без тебя нормальным мужиком был бы. Убивает только потому, что так хочешь ты.
– О, я почти царь Мидас, – засмеялся Хичоль. – Тот обращал все, к чему прикоснется, в золото. Ну, а я делаю из каждого, кто сближается со мной, чудовище. – Он пренебрежительно помахал рукой, требуя, чтобы майор отошел в сторону, и пояснил: – Ты мог бы не мозолить мне глаза? Я хочу видеть свою прекрасную куколку, а глупые и страшные физиономии вроде твоей портят мне настроение.
Ючон действительно послушался и отошел в сторону, к тем людям, которые просили вампиров пощадить их.
– Валите, пока затишье! – гаркнул он, спускаясь с веранды по лестнице. В самом деле: разрушения прекратились, не было слышно никакого грохота, и даже пламя, объявшее растительность, постепенно затухало. Люди переглянулись и, больше не задавая вопросов, понеслись прочь.
Из внутреннего зала кафе вышли настоящий Хичоль и герцог. Оборотень держался как можно ближе к певцу, разве только за талию его не обнимал. Злодей смерил оборотня неприязненным взглядом и сказал, поднявшись со стула:
– Куколка, ты выглядишь, как всегда, восхитительно. Впечатление портит только этот отвратительный меховой аксессуар.
– Так меня еще никто не называл, – оскалился Юно.
– Давай не будем тратить время на болтовню, – предложил айдол, машинально хватая герцога за руку в поисках моральной поддержки. – Я – с ними, ты меня не переубедишь. Сдавайся, и никто не станет тебе вредить!
– Ты бессилен, – торжественно добавил Юно. – Сейчас Хичоль полностью блокирует твою магию, ты не можешь продолжать разрушать город!
– У нас есть предложение, – раздался со стороны входа в кафе еще один голос. Злодей обернулся и увидел приближающегося к нему бывшего слугу. От одного взгляда на Чанмина в душе Хичоля вскипело бешенство, однако он переборол себя и сохранил маску невозмутимости. – Если вы откажетесь от остатков своей магии и прекратите эти карикатурные попытки завоевать мир, то мы вас отпустим. Серьезно. – Чанмин широко развел руки в стороны, как бы показывая, что бывший господин может идти, куда ему заблагорассудится.
– Извини, мальчик мой. – Злодей покачал головой и тяжело вздохнул. – Я не могу разговаривать с тобой, ты пустое место, и твои слова ничего не значат. Боюсь, даже для жены.
– Тогда, надеюсь, ты послушаешь меня, – снова встрял Юно. – Если сдашься добровольно, то я позволю тебе уйти. Скрыться от правосудия и гнева тех, чьи жизни ты разрушил. Даю слово чести.
– Как великодушно, – наигранно восхитился злодей, умиленно хлопая глазами. – Я должен разрыдаться от признательности, поцеловать твою аристократическую лапищу? Спасибо, но нет. Переговоры, кажется, окончены. Я не намерен сдаваться, зато в мои планы входит стереть вас всех с лица земли.
Сразу троих персонажей: Юно, Ючона и Чанмина – отшвырнуло вдаль от кафе. Они тут же поднялись на ноги, но обнаружили себя под прозрачным куполом, по поверхности которого проходила легкая рябь, словно это была потревоженная водная гладь. Чанмин толкнулся в преграду плечом, Ючон подарил ей увесистого пинка – ничего не произошло. Настоящий Хичоль, коротко оглянувшись в сторону пойманных товарищей, протянул к ним одну руку, желая освободить. Однако магия двойника была слишком сильной, и он почувствовал себя так, словно пытался пробить лбом гранитную стену.
– Не о нас думай! – закричал Юно, видя, что Хичоль только жалобно смотрит на них и совсем забыл о противнике. – Оглянись вокруг!
Айдол кивнул и отвернулся от заточенных под куполом персонажей. В парке снова вскипал жуткий сплав разрушений: поднимались языки пламени, по земле проходила судорога. Но хуже было то, что убийственная магия начинала выползать дальше, за пределы зоны отдыха. «Думай, Хиним, думай!» – приказал себе айдол, в ужасе крутя головой. Что он мог сделать, чтобы защитить город? Заблокировать чужую магию? Но как? На уровне ощущений она казалась чем-то вроде полусотни длинных щупальцев, которые быстро опутывали пространство. Пришлось бы, наверное, бороться с каждым из них? Или просто ограничить их распространение? Вспомнив о куполе, под которым застряли три персонажа, Хичоль поднял взгляд к небу и представил, как накрывает парк защитным навесом. Эта идея оказалась удачной – над ним появилась бледно-сиреневая полусфера, вне которой вся магия растворилась. Даже молния, полыхнув в небе лишь один раз, больше не давала о себе знать.
Двойник удивленно поднял брови, как бы говоря, что не ожидал подобного хода. Хичоль позволил себе оглянуться на заключенных. Ючон ободряюще махал сжатыми в руки кулаками, а Юно жестами показывал, что нужно опустить сиреневый купол. «Ага, понял!» – радостно догадался певец. Полусфера стала постепенно уменьшаться в размерах. Сначала это было довольно просто, однако по мере того, как щупальца чужой магии оказывались втиснуты во все меньшее пространство, продолжать борьбу становилось намного труднее. На лбу Хичоля выступила испарина, дыхание сбилось, как будто он честно отплясал целый концерт своей группы и даже исполнил треть песен вживую. Тем не менее, он упорно уменьшал купол. Пламя бесновалось уже только совсем рядом, не способное прорвать сиреневую блокаду, землетрясение прекратилось. Но двойник не отступал, он явно пытался разрушить чужой щит и при этом крепко держал свой, под которым томились его пленники. Хичоль чувствовал, что магия стремительно утекает из его тела, расходуется на противостояние, как заряд устройства Android – на выходы в интернет. И все же это не было бесполезно, хотя столь быстро потерять всю энергию и казалось до боли обидным. Он знал, что с двойником происходит то же самое. Они фактически осушали друг друга, и в этом было нечто более эротичное, чем во всех ночах, которые они провели вместе. К счастью, сам Хичоль был так поглощен магической борьбой, что не обратил внимания на мелькнувшее у него в сознании сравнение. Иначе точно отвлекся бы и потерпел поражение.
Полусфера уменьшилась настолько, что пленники остались за ее пределами. Купол исчез, и герцог демонстративно вздохнул полной грудью, как будто прежде что-то перекрывало ему кислород.
– Интересно, сколько магии осталось у каждого? – с волнением произнес Чанмин, пытаясь определить это по лицам Хичолей.