Когда в находящуюся слева от него дверь кто-то постучал, Фавоний не обратил на это внимания. Пришедшего такое отношение не остановило; петли скрипнули и уверенный в том, что закрылся изнутри, полудемон удивленно посмотрел на нахала. Им оказался Флавий, так что уже начавший зарождаться где-то глубоко внутри праведный гнев тут же потух.
– Коллега, я вам не помешаю? – спросил дракон.
— Нет, что вы, проходите.
Фавоний был благодарен Флавию за то, что тот пусть и ненамеренно, но помог ему сбежать от опостылевшей участи мальчика на побегушках у Кассии, так что почти всегда был готов принять его и выслушать.
— Вы по какому-то делу? – решил он уточнить сразу.
– Да, – он бросил взгляд на тело мальчика. — Я не совсем понимаю что вы собираетесь делать с этим объектом.
— На данном этапе я лишь препятствую процессам разложения. Сами понимаете, что это не настолько уж и сложная задача.
— Не спорю, коллега, но зачем? Хотите сделать из него правдоподобного зомби? Живого голема создать было бы перспективнее.
Фавоний хмыкнул и с прищуром посмотрел на дракона.
– Такими созданиями можно обмануть разве что безграмотных крестьян, потому подобный выход не наш вариант.
– Тогда что же, не томите меня.
— Я, не без помощи Аветуса, конечно же, планирую оживить настоящего мальчика Больдо.
– И как же вы это сделаете? -- усмехнулся Флавий. – Это физически невозможно.
– Как знать, коллега, как знать, – загадочно сказал полудемон. – У меня здесь теоретические выкладки Гая Юлия по духам, полудухам и призывам.
– Да, слышал о таком, – кивнул дракон. – Трактат для продвинутых некромантов. Так там есть что-то, что может нам помочь?
– Да, именно так. Мы вернём душу мальчика в его же ещё живое тело.
Флавий лишь покачал головой: для него все эти слова были бредом. Вернуть душу с того света? Это невозможно, тем более не сформировавшегося ребёнка.
– Я чего-то не знаю, верно? – предположил он, на что полудемон кивнул.
– Аветус полон сюрпризов, – полудемон развёл руками.
– В этом вы правы. Но, может, хоть намекнёте?
– Я бы и рад, но связан клятвой.
– Знаете, то что я вам хочу рассказать, – осторожно вкрадчивым голосом сказал Флавий, – должно остаться только между нами.
– Разумеется, я весь во внимании.
Флавий создал полог тишины и только после этого приступил к сути:
– Несколько дней назад Анна рассказала мне занимательную сказку о девочке, чей папа попал под влияние злого духа. И история эта уж слишком походила на нашу ситуацию.
– Вы о чём это? – непонимающе моргнул Фавоний.
– В последнее время Аветус начал вести себя довольно странно. В первый раз это проявилось больше недели назад, он словно стал другим человеком. Это видели я и Кастул. Изменился взгляд, манера держать себя. Он не хотел разговаривать с нами, просто встал и ушёл, при этом выглядел абсолютно здоровым и вменяемым. На следующее утро не помнил ничего, сказал, что потерял сознание во время применения навыка. После того случая я несколько раз встречал его в коридорах, где он полностью игнорировал меня, а потом ничего не помнил об этом.
Фавоний молчал, задумчиво смотря сквозь Флавия. Тот же по опыту демона работающего некогда в Инквизарии знал, что полудемон что-то знает или подозревает.
– Некоторые способности Аветуса, – он запнулся.
– Весьма специфичны, верно?
Полудемон кивнул.
– Сказка, рассказанная Анной может оказаться былью?
Фавоний сидел молча, разглядывая собеседника, даже не пытаясь отрицать сказанное. Дракон вздохнул.
– Именно поэтому я решил добиться вашего перехода в Убежище, самому мне не разобраться в сложившейся ситуации. Мы должны найти способ вычленить этот дух из тела Аветуса, да так, чтобы тот не понял ничего. Весьма нетривиальная задача, не находите?
Фавоний кивнул.
– И один из лучших некромантов должен справиться с такой работой, – продолжил дракон.
– Это важно не только для нас двоих, но и для воплощения намеченной цели, ради которой мы все здесь собрались, – согласился полудемон.
***
Солнце светило ярко, что не соответствовало настроению небольшого количества людей на похоронах. Я сам ощущал тяжесть, что давила на плечи. Вздохнув, я отвёл взгляд от ясного неба и спустился в семейный склеп Больдстонов.
Повсюду в нишах располагались свечи, что освещали путь и сам склеп. Это было символом того, что никакая магия не может вернуть умершего по-настоящему. Перед смертью равны как сильнейшие маги с аристократами, что могут оплатить услуги первых, так и простые крестьяне. На всём этом фоне острее ощущался каламбур моей жизни: я возродился и снова жив, пусть и принадлежу иной расе. Так же я собирался воскресить сына, который сейчас томится где-то в закромах моего личного хранилища душ.