— А нахрена ещё жить, если каждое решение будет без сожалений? — хрипло и громко рассмеялся орк, пожимая мне руку и уходя в лес позади. Интересный он мужик. Когда я пытался спасти Ийру в игре, он сбегал примерно в двадцати случаев из ста. Может, они не успевали подружиться, а может, орк просто хотел спасти свою шкуру, не вмешиваясь в большие политические игры.
Так или иначе, теперь он с нами.
Разлёгшись на склоне, я прикрыл глаза, наслаждаясь осеньей прохладой. Лёгкий тёплый ветер действовал, как серьёзное снотворное, и я, подчинившись ему, отключился, зная, что пассивки пробудят меня раньше рыцарей, что появятся ближе к вечеру. Проваливаясь в сон, я услышал шорох где-то в двух шагах от себя, но не почувствовав угрозы во взгляде неизвестного живого существа, решил не обращать на него внимание.
Снилось что-то дурное. Мне делали операцию — хотели что-то вскрыть в области живота, что-то вырезать или наоборот, запихнуть. А потом вместо туловища принялись сверлить мозг, что я запомнил слабо, ибо во сне кто-то ввёл мне сильную анестезию. Открыв глаза на больничной койке, я с ужасом понял, что отупел. Бесповоротно. Каждая мысль давалась с трудом, была незаконченной, неправильной, кривой и косой…
Завопив, я вскочил, поднимая ворох сухих листьев, медленно опавших обратно на землю. Пустырь покраснел под лучами закатного солнца, а с другой стороны холма, поблёскивая доспехами, выходили боевые построения рыцарей. Единственный торговый тракт, который связывал границу и остальную часть Идигорского союза, лежал на территории известной Святой Империи деревеньки, поэтому сюда и согнали армию, чтобы взять её быстрым и сокрушительным маршем. В противном случае рыцари больше потеряют вне боя, чем в прямых столкновениях со зверолюдьми.
Разноцветные флаги хлопали на ветру, ржали и рыли землю копытами кони, заряжали с многочисленными щелчками арбалеты пехотинцы… Почти весь лес, который я мог видеть со своей стороны пустыря, был усеян бравыми воинами в стальных и железных доспехах. "Третий глаз" ощущал на мне взгляд каждого из них — очевидно, они были в курсе, кто перебил два предыдущих батальона. В этот раз их пришло и правда больше… Раза в три. Основное формирование, пять или десять тысяч.
Я видел только верхушку айсберга, получается. Остальным пока просто не было здесь места, чтобы выйти на свет.
Прогудел боевой горн, и из построившихся в коробки воинов пулей вылетел глашатай на гнедом скакуне, за пару минут преодолевший расстояние, разделявшее нас. Остановившись в трёх метрах снизу, рыцарь снял шлем, чтобы было удобно прочитать свиток, сжимаемый в руках.
— Именем его императорского величества, наёмник, известный под именем Деймос, мы приказываем вам сдаться, сложить своё оружие и проследовать с нами во дворец до выяснения обстоятельств, по которым вы имели смелость отступить от вашей человеческой натуры, поднимая свой меч во имя…
— Вынужден отказаться, — вежливо, как работника колл-центра, в третий раз за день умоляющего оформить очередную кредитку, послал я глашатая куда подальше. И Императора заодно. — Как представитель вражеской стороны и как полноправный командир формирования, я вызываю вашу армию на честный бой. Здесь и сейчас, на пустыре.
— Но… Сэр, вы же всего один… — сохраняя почтительность(ну и впрямь из колл-центра), протянул рыцарь.
— А вас сколько?
— Девять тысяч триста двадцать два отборных воина и рыцаря Святой Империи! — ударил он себя в грудь закованной в холодное железо перчаткой.
— Ну вот пускай эти девять с гаком и нападают. Только не задавите друг друга.
— Сам Император выдал приказ…
— Я уважаю рыцарскую честь, — выдохнул я, разминая шею. — Поэтому не буду грубить вам, рыцарь Серебрянного Клинка. Пожалуйста, передайте остальным, что вы не пройдёте к деревне, пока не убьёте меня.
Он тяжело вздохнул, сворачивая приказ. Это, наверно, действие "Хорошего человека". Любого другого на моём месте уже осыпали бы оскорблениями всех сортов, а мы провели пусть и короткую, но оставшуюся строго в формальных рамках беседу, в которой не нашлось места личным чувствам. Война есть война. Они поняли, что их оппонент — человек, и поступили со мной, как с человеком. Да и я с ними, чего уж там. Не все рыцари и солдаты — фанатики, уверенные, что зверолюдов надо вырезать подчистую. Кто-то просто тусил в стражниках, а тут вдруг бац — и война у границы.
Хочешь, не хочешь — всем плевать.
Тем тяжелей мне будет убивать их одного за другим.
Пока глашатай скакал обратно, я вынул Бедствие, воткнув клинок в землю. Нацепил Розу Ветров на грудь, закрепил колчан за спиной. Лук — не моя специальность, но основы Ульрих в меня вбил. А уж с артефактом Селины мы перехерачили не одну тысячу живых и мёртвых. Страх куда-то отступил, ушли нервы, смытые ставшим чуть более холодным ветром. Взяв Бедствие, переставшее давить на плечи и подрагивать без активированного "Зверя битвы", я начал спуск, лёгким шагом достигая покрытой листьями и пожухлой травой полянки, где перед обедом мы с Кагатой положили ещё несколько тысяч.