Как и запас сил.
В какой-то момент я закрыл глаза, полностью доверяясь своему опыту. Деймос. Я — Деймос. Тот, кого боятся боги. Тот, о ком знает каждый смертный. Тот, кто не поддался тьме и не был ослеплён светом. Я страшный человек, на самом деле. Та часть меня, реального меня, понимала это отлично. Но я не мог позволить своей натуре остановить мой меч. Мы все знали, на что идём.
Наверно, я просто не мог смотреть. Не выдержал, ага. Отлетающие конечности, звон стали, свист ветра, крики умирающих, хрипы зажимающих своё горло ещё живых… Смерть, кровь и боль. Каждая секунда приносила их и только их. Рыцари сражались до конца, выбирая разные тактики, выдерживая паузы, думая, что я выдохнусь. Нет, ребята. Извините. Не ваш день.
И не мой тоже, если честно.
Когда в сознание больше не кололи рефлексы, я открыл глаза, на пару секунд убирая Бедствие в инвентарь и вновь снимая Розу Ветров со спины. Пора. Я едва не вздрогнул, увидев, сколько всё-таки вокруг было тел. Лежавших друг на друге в несколько слоёв, валявшихся поодаль, всё ещё двигавшихся, пытаясь зажать отвратительные рваные дыры на животе, груди и лице. Другие бежали на меня с холма — подошёл ещё один батальон.
Подняв лук с наложенной стрелой в небеса, я прошептал:
— Роза Ветров.
И выпустил снаряд вверх, надевая лук обратно и возвращая клинок в руку. Стрела, оставив за собой ворох красных искр, слившихся со светом закатного солнца, взорвалась в километре над нами, разлетаясь на мириад алых осколков, огромным тёмным облаком закрывшим часть неба. А потом эти осколки ударили вниз. Мгновенно — даже мой взгляд за ними не угнался. Всего миг, и пустырь вокруг начало утюжить, как под артеллирийским обстрелом. Взрывы разбрасывали тела, добивали выживших и обрывали жизни рыцарей, поднявших щиты, перед которыми встали золотые ореолы, копировавшие их очертания.
К сожалению, даже зачарованное снаряжение не спасло их. Осколки били беспорядочно, ковровой бомбардировкой превращая просто хаотичное сражение в бойню. В воздухе повис запах сырости и озона, как после грозы. Я сжал рукоять покрепче, видя, как бегут в статусе вверх очки опыта. Листья и куски почвы, поднятые ударами, летели в лицо, но не долетали — ветер останавливал их, как и арбалетные болты, закончившиеся вместе со стрелками. Я начал подъём на холм, видя, что над ним более не возвышались кроны многовековых деревьев. Оказавшись наверху, выдохнул.
Леса впереди не было. Только такой же, как и внизу, пустырь. Чёрный, красный, серый. Девять батальонов, посланных Святой Империей, пали за час от руки одного-единственного наёмника. Роза Ветров почти не оставила выживших — те же, кто спаслись, сумели сделать это исключительно благодаря мертвецам, закрывшим их от обстрела. Навык действительно был похож на розу — там, в небе. Теперь же тут имелся только беспорядочно гулявший и завывавший на пустыре ветер, больно бивший по ушам. Я выдохнул, поймав голой ладонью меч, метивший в горло.
Его потянули обратно, но я был быстрее — дёрнув оружие на себя, приложил лезвие Бедствия к лицу почему-то не вопившего рыцаря без шлема. Надо было убить его сразу, но я зачем-то отступил, выпуская клинок из мёртвой хватки.
Лысина поблёскивала от пота и застывшей на ней крови. Усы, с нашей последней встречи ставшие чуть короче, смотрели вниз, без былого крутого нрава. А в серых глазах с лопнувшими капиллярами билось только одно чувство — искреннее непонимание.
— Сэр Мак, — склонил я голову, крутанув Бедствие. Знакомый инструктор с Аравира вздрогнул, стоило мне назвать его имя. И меч не опустил, продолжая держать его в оборонительной стойке.
— Наёмник, — тихим грубым голосом протянул он. — Это ты… Голдуина?
Я кивнул, не меняясь в лице.
— А-а… — выдохнул усач, сжимая рукоять меча до побелевших ладоней. — Из-за бабы?
— Не совсем.
— Да говори уж, — прорычал он, и я только сейчас заметил, в каком состоянии была его броня. Холодное железо выгнулось, а в нескольких местах — разорвалось, обнажая глубокие раны, из которых капала на и без того удобренную почву кровь. — Недолго стоять осталось. С-сука…
— Он уже не был человеком, когда я его убил.