Но размеры современных кораблей-ремонтников привели к тому, что на Флоте к ним стали относиться как к передвижным базам. Вместо того чтобы разместить в секторе Главного штаба несколько технических школ и лабораторий, их решили поместить на борт «Коскиуско», на который все равно пришлось бы поставлять половину необходимого оборудования. В результате на «Коскиуско» действовало несколько структур, во главе каждой стоял адмирал, но предполагалось, что эти различные структуры для своих целей могут пользоваться одними и теми же помещениями и оборудованием, а также услугами специалистов. Оптимальные условия для возникновения массовых склок и раздоров.
В бумагах Эсмей наткнулась на отголоски этих склок. Например, Отдел по производству специальных материалов. Предполагалось, что он должен обслуживать Четырнадцатый ремонтный док, производить все необходимые материалы для ремонта и бесперебойной работы необходимого оборудования. Но, помимо этого, Отдел обслуживал технические школы, где членов экипажа обучали производить аналогичные материалы, а также лабораторию по изучению специальных материалов, в которой наиболее изобретательные из специалистов разрабатывали новые материалы с уникальными свойствами.
В первом же полете между этими тремя подразделениями разразился страшный скандал, потому что Четырнадцатый док претендовал на больший запас деталей с кристаллической структурой, а школы и лаборатория отстаивали свое право на гарантированный им минимум.
Скандал разрастался до тех пор, пока адмиралы, стоявшие во главе подразделений, по словам Питак, «не заперлись в комнате, с тем чтобы все выяснить». Найденное решение не могло никого удовлетворить, его явные неудобства наводили на мысль, что дальше скандалы будут только усугубляться.
На борту стерлись даже обычные различия между членами экипажа и пассажирами. Хотя теоретически капитан Хакин полностью отвечал за безопасность и бесперебойную работу всех систем корабля, но персонала, обслуживающего Четырнадцатый ремонтный док, на борту было в несколько раз больше, чем членов экипажа. Когда предыдущий командир дока решил провести между боковыми отсеками доков Т-3 и Т-4 «аутригерное сообщение», он сделал это без разрешения капитана. Эсмей наткнулась на гневные письма, которые капитан-предшественник отправлял по этому поводу адмиралу, командовавшему тогда Четырнадцатым ремонтным доком, а также на директиву, полученную из сектора Главного штаба, разрешавшую оставить на месте уже проведенное сообщение. Капитана перевели на другой корабль.
Неудивительно, что внутреннее устройство корабля не соответствовало схемам корабельного компьютера, и те, кому необходимо было знать обо всех последних изменениях, сами следили за этим.
Система подчинения корабля напоминала разветвленное дерево. Непосредственным начальником капитана Хакина считался адмирал Гураш, командир этого десантного эшелона, над ним стоял комендант Четырнадцатого сектора адмирал Фоксуорт. Однако адмирал Доссиньял напрямую подчинялся коменданту сектора, он полностью отвечал за все ремонтные работы в секторе. Адмирал Ливадхи считался представителем Учебных структур в данном секторе и вообще не подчинялся коменданту сектора. Еще шестьдесят лет тому назад руководство учебными структурами перешло в ведение Главного штаба Флота. Аналогично и медицинские структуры подчинялись напрямую своим командирам, во главе которых стоял адмирал Бус-си, начальник медицинского управления в Рокхаусе.
Ее отец никогда бы не позволил такой путаницы. На Альтиплано военная медицинская служба однозначно подчинялась военному ведомству. «Да, и именно благодаря этому ему удалось скрыть все, что произошло с тобой, — вдруг вспомнила она. — Никто не мог спорить с победителем…»
Но она даже не помнила, где лежала тогда — в военном госпитале или в простой больнице. Не стоит об этом вообще думать. Она отвернулась от экранов. Теперь ей понятен корабельный табель о рангах. Можно подумать и о том, что она будет рассказывать через два дня группе энсинов.
Экипаж «Коскиуско» можно было сравнить с населением небольшого города или большой орбитальной станции, и даже список офицерского состава не уступал по количеству целому экипажу обычного корабля. Эсмей умом понимала это, но когда сама увидела толпу энсинов в лекционном зале, то просто-напросто испугалась.
— Неужели вы все занимаетесь тактикой? — спросила она у энсина Деттина, который вызвался представить ее.
— Нет, сэр. Многие действительно тоже захотели прийти, но некоторых я вынужден был оставить без лекции: мы и так забили зал до отказа…
Она и сама это видела. Энсины сидели, плотно прижавшись друг к другу, на скамьях, на полу в проходах. Некоторые толпились в коридоре.
Она наблюдала, как Деттин пытается навести порядок, но никто не хотел уходить. Ей нужно было предупредить кого-то из старших офицеров… Но она думала, что придет на лекцию человек двенадцать, не больше. У Деттина явно ничего не получалось, тогда она решила действовать и взяла в руки микрофон.
— Извините, — сказала она, и сразу наступила полная тишина в зале. — Кто из вас регулярно посещает занятия по тактике?
В зале поднялось несколько рук, именно столько, сколько она и предполагала.
— Лекция предназначалась именно для вас, — продолжала Эсмей. — Я не могу продолжать говорить в такой толпе, хотя бы из соображений безопасности. Тем, кто не ходит на занятия группы, придется покинуть зал. Сначала должны зайти и сесть те, кому адресована лекция, а потом мы посмотрим, сколько еще человек поместится.
Раздались негромкие протестующие голоса, но все они были энсинами, а она теперь полноправный лейтенант. Те, кто сидел в проходах, начали неуклюже подниматься с пола. Те, что разместились впереди, надеялись, видимо, что она разрешит остаться, но Эсмей строго посмотрела на них, и они смущенно стали вставать и выходить из зала. Из коридора она слышала более громкие голоса, но что сделано, то сделано. Кто-то встал и со скамей, другие сидели словно приклеенные. Она лишь надеялась, что это-то и есть члены группы по тактике.
— Энсин Деттин! — (Он выглядел немного смущенным.) — Проверьте, чтобы все члены группы сидели в зале, вы ведь всех знаете?
— Да, сэр.
— После этого я не буду возражать, если зайдут и другие, но только на сидячие места. Не более того.
— Сэр! — Он осмотрел зал, губы у него шевелились, словно он проверял всех по списку. — Не хватает двоих. Может, они в коридоре.
— Идите проверьте.
Он прошел по заполненному проходу и позвал товарищей. Толпа зашевелилась, и двое энсинов наконец протиснулись в зал. Оставалось еще около двадцати пяти свободных мест. И не успела она глазом моргнуть, как места уже были заняты.
Деттин представил ее, голос его при этом дрожал от волнения. Свет в зале потух, теперь она была в центре внимания. Возбужденные молодые лица слились в одно пятно, блестели глаза и зубы. Эсмей не ожидала такого ажиотажа, но она выдерживала и не такое.
Она подготовила куб с той же информацией, которая была представлена на трибунале: развертка системы Ксавье, расположение судов Флота, а также кораблей Ксавье и других кораблей гражданского флота, количество кораблей противника и их вооруженность. Она столько раз повторяла все это и следователям, и на суде, что могла бы рассказать и посреди ночи, насколько силы противника превосходили силы Серра-но даже до предательства Хирн.
Когда она включила экран, по залу пронесся вздох. Она начала говорить, и все слушали ее затаив дыхание. Кое-что из происходившего она знала не по собственному опыту, а из докладов других офицеров, так она об этом и сказала. Но никто не обратил внимания на частности. У них дух захватывало от ее рассказа: нашествие Доброты, два отставших вражеских корабля… Возможно, тактическая хитрость или ошибка, какие-то неполадки. Никто не мог точно знать. Удачная атака этих кораблей, гибель боевого крейсера, нападение на корабль-разведчик, высланный устроить засаду. Долгое и опасное преследование противника на пути к Ксавье, потеря космической станции, разрушение городов на Ксавье.