Я знал, что шансов убежать у меня почти нет. Да что там: их просто не было, без всяких почти. Я даже не знал, я чувствовал это. Две большие злые собаки нагонят меня в два счета. Но и позволить им расправиться со мной, я тоже не мог. Я все-таки был человеком, царем природы, хомо сапиенсом, наконец, пускай и в кошачьем обличье. К тому же, мне позарез нужно было попасть в таверну к жареным колбаскам.
И тут в моей кошачьей голове родилась отчаянная мысль. Простая и дерзкая одновременно. Я просто взял и остановился. Резко так остановился, выпустив когти и упершись всеми четырьмя лапами в землю. Не ожидавшие этого псы, просвистели мимо двумя взбесившимися болидами.
Пока они соображали, что к чему, пока тормозили и разворачивались в брызгах грязи, я уже был около входа.
-Ну, погоди! Только выйди и тебе конец! - неслось мне вслед. Я лишь презрительно дернул хвостом.... и едва не попал под чьи-то башмаки.
-Тфу, ты, брысь нечистая! - крикнул их обладатель откуда-то сверху, и я честно «брыснул» в темное нутро забегаловки.
Глава 12. В таверне
В таверне было дымно, шумно и людно. На открытой взорам посетителей кухне в огромных сковородах шипело и брызгало масло. Под ними неустанно горел огонь. Около сковородок крутились два поваренка в кожаных заляпанных жиром передниках. Головы поварят были повязаны на пиратский манер грязно-серыми косынками. Один бросал сырые колбаски в кипящее на сковородках масло, другой ловко подцеплял большими щипцами готовые. “Одни сплошные канцерогены,”- сказала бы мама. Но сейчас моему ссохшемуся от голода желудку было на это наплевать. Между кухней и залой с длинными грубо сколоченными столами без конца сновали дородные девицы. В руках у них были пузатые глиняные кружи и миски с жареной колбасой. Лица девушек лоснились.
Все это я успел заметить, слетая по крутым ступеням вниз.
То и дело раздавались требовательные крики:
-Эй, хозяйка, еще два пива сюда!
-И крученых колбасок!
-И луковичного сыра! Да, поживее!
Я оказался в царстве человеческих ног. Казалось, что они жили отдельной от их хозяев жизнью. Там, над залитыми пивом столами, гудели голоса, сталкивались кружки и с хрустом лопались под напором людских челюстей сочные крученые колбаски. А здесь, в подстольном полумраке я видел лишь ноги: много-много ног в сапогах, кожаных или деревянных башмаках. Попадались и просто босые. Видимо, их владельцы были настолько бедны, что не могли позволить себе даже деревянных башмаков.
В Подстолье надо было держать ухо востро: стоящие спокойно ноги внезапно могли сорваться с места, сомкнуться, поехать вперед или назад под лавку, а то и вовсе подпрыгнуть вверх, чуть ли не к самой столешнице, чтобы вновь страшно пасть на земляной пол. Мне отдавили все лапы. Пару раз наступали на хвост. Ощущение при этом было такое, словно через меня внезапно пропустили электрический ток.
На счастье, из-за царящего в забегаловке шума и грохота на мой пронзительный вопль никто не обратил внимания, кроме облезлой серой крысы что-то быстро-быстро жующей неподалеку. Крыса с укоризной посмотрела на меня и неспешно убралась прочь, ловко подхватив по дороге лежащий на пути кусочек сыра. Некоторое время я еще видел ее длинный голый хвост, но вот и он скрылся в полумраке.
Чтобы немного отдышаться и осмотреться, я забился в какой-то безопасный угол под длинный столом.
Можно сказать, что если бы не человечьи ноги, место куда я попал было не самым плохим. Здесь было сухо и тепло, а на полу валялось достаточно сырных крошек и колбасных объедков для моего пустого желудка. К тому же, здесь было много народу.
“ Если хочешь знать о людях, иди к людям”, - вспомнил я слова крысенка. Но для начала, мне не мешало бы подкрепиться.
Временно наступив на горло гордости, я принялся хватать рассыпанные по полу сырные крошки и обгрызенные куски колбасы, то и дело лавируя меж тяжелых башмаков и сапог. Я ел и одновременно слушал, стараясь хоть что-нибудь узнать о моем синеволосом друге. Как говорится, не животом единым... Но все было тщетно.
О чем только не говорили за столами: о видах на урожай, о надоевших дождях, которые могут сгубить все осенние посевы, о пройдохе Кевине, которому не мешало бы начистить морду, о каком-то Черном герцоге, что набрал большую силу после исчезновения короля, о бедной принцессе и близкой зиме. О парне с синими волосами не упоминал никто.
Меня уже мутило от запахов давно немытых человеческих ног, горелого масла, пролитого пива и хотелось лишь одного - быстрее выскочить на свежий воздух. И вообще, когда мне в очередной раз отдавили лапу, наступили на хвост и ударили по голове, вся эта идея идти к людям и слушать их разговоры показалась мне достаточно глупой. Следом меня охватило чувство сонливости. Как говорит завуч Громкая, когда мы засыпаем на ее уроках, пошел отток крови от головного мозга к желудку.