“Все ясно - влюбился,”- понял я.
И немудрено: принцесса то была прехорошенькая. И эти три очаровательные родинки на щеке, идущие от уголка рта к скуле, и вся эта беззащитность и хрупкость, и нежный румянец на бледных щеках. Да и все остальное, как я уже успел убедиться, было при ней.
Рогнеда сняла со стены банджорину и, сев в маленькое раскладное кресло, закинула ногу на ногу. “Удивительно, как все они любят петь,- подумал я. - Не страна, а сплошной мюзикл какой-то.”
-Эту песню мне когда-то пела матушка, - сказала она и выразительные глаза ее сразу стали печальными.- Ее не стало шесть лет назад, когда мне было восемь, но я до сих пор помню слова этой песни...
И вот под ловкими пальчиками принцессы загудели, зазвенели струны. Удивительно, как девчонкам идет гитара, ну или, на худой конец, банджорина. Почему-то в них сразу появляется какая-то взрослость или даже мудрость, и еще что-то такое, что словами не передать... Наверное, это есть та самая манкость, про которую так любит упоминать наш завуч Громкая.
“Ребята, особенно это касается девочек, естественность и еще раз естественность. Поменьше косметики, поменьше всяких металлических штучек в носах и ушах. Поймите, ваша привлекательность или, не побоюсь этого слова, манкость в естественности...”
Голос у принцессы оказался чистый и очень приятный. Пела она легко, без видимого напряжения: песня словно сама лилась из ее рта. Мне почему-то даже представился бегущий по камешкам ручеек. В общем, что там Васька, я тоже невольно заслушался. Это была какая-то баллада, а может и колыбельная, потому что, под конец, мне стало так хорошо, что стали слипаться глаза.
Однажды, девой молодой
В своем саду гуляла
И в стороне его глухой
Дрозда я повстречала...
В общем, героиня песни стала задавать дрозду вопросы, а тот отвечал ей человеческим голосом.
Мне черный дрозд тогда пропел
Все, что я знать хотела,
Но только про свою любовь
Спросить я не успела.
Хотела я его спросить
О той любви заветной.
Мол, суждено ль мне полюбить
Кого-то в жизни смертной?
Но дрозд вдруг вспорхнул с ветки и улетел прочь, оставив девушку без ответа на свой самый главный вопрос.
С тех пор немало зим прошло
И я ответ узнала,
Когда к груди свое дитё
Впервые я прижала....
Так как песня была долгой, мотив печальный, то понемногу ее монотонный ритм и бренчание банджорины стали навевать на меня сон. Пару раз я даже неприлично зевнул, но слава богу, никто не обратил на это внимания.
-Хорошая песня, то есть баллада, про материнскую любовь, - сказал Васька, когда принцесса закончила петь. - Ведь так оно действительно и есть. Материнская любовь самая сильная и никогда не предаст.
-О, как Вы точно это подметили, сэр Василий! -воскликнула принцесса. Она отставила в сторону банджорину и вдруг попросила:
-А расскажите мне про своих родителей, сэр Василий. А то про меня Вы вот сколько всего уже знаете, а я про Вас...
Интересно, как Васька будет выкручиваться. Ведь у него мама - простая нянечка в детском саду, отца - нет. Вернее, он где-то, кончено же есть, но не с Васькой и его мамой, которую бросил, когда моему синеволосому другу не было и пяти лет. В общем, грустная история. Впору балладу сочинять..
Васька что-то растерянно забэкал, замэкал, но принцесса тут же сама пришла ему на помощь:
-Сэр Василий, если Вы, по какой-то причине, не хотите говорить на эту тему, то я не смею настаивать...
-Нет... Почему же. У меня хорошая мама.. Прямо как в Вашей песне, Ваше Высочество... А вот отца я к сожалению плохо помню... Он ушел, когда я был совсем маленьким...
-Ушел в поход, как мой отец?
-Вроде того...- вздохнул Васька
-Не отчаивайтесь, сэр Василий, он обязательно вернется, как и мой. Я просто... знаю это....
И в порыве, так сказать, чувств, она коснулась Васькиного запястья. Но грозный окрик маячащего в отдалении Целомудрика, заставил ее немедленно одернуть руку.
“А у меня, а у тебя”. Тьфу! От всех этих розовых соплей и слюней мне стало так противно, что я решил пройтись по дворцу. Все лучше чем слушать все эти бредни двух влюбленных. И хотя попадающиеся на пути слуги неодобрительно косились в мою сторону, но трогать не трогали, ибо уже знали, что я кот самого Героя. А кто еще не знал, того громким шепотом просвещали их более осведомленные товарищи. Хотя попадались и такие, что говорили мне вслед, что, мол, черные коты во дворце не к добру.
Так я проследовал через несколько больших и маленьких комнат, пока не оказался, наконец, в полукруглой зале с огромным, от пола до потолка окном.