-Прости, но без этого ты не запомнишь заклинание, и оно не будет иметь силу, - сказал он и скрылся в пожухлой траве.
А я, трясясь от бессильной ярости, стал зализывать укушенное место. Внезапно из травы донеслось:
-Ах, да. Совсем забыл сказать. Ты имеешь право три раза позвать меня. Вдруг тебе понадобится моя помощь. Мало ли что. Для этого лишь надо сказать вслух: «королевский сынок, верни свой должок». Я думаю, это несложно запомнить, так что больше кусать я тебя не буду.
Мое сердце радостно забилось, и я уже хотел было попросить его вернуть нас вместе с Васькой домой, но проклятый крысенок словно читал мои мысли:
- Но помни, никакого волшебства.
Тут из травы показался кончик его противного розового носа.
- Я же не волшебник, в конце концов, а просто крыса, пускай и королевских кровей. Но что-то реальное, типа зерна принести или кому-нибудь что-нибудь отгрызть, исполнить в моих силах. Ну, ты, короче, понял?
Я растерянно кивнул, и крысенок исчез уже окончательно, оставив меня один на один со своими мыслями и проблемами. Я запоздало подумал, что мог бы узнать у него, где искать Ваську. Но крысенка уже и след простыл.
Я смотрел, то на свою укушенную лапу, то на траву, в которой скрылся крысенок, и после минутного замешательства, все-таки решился.
-Королевский сынок, верни свой должок, - тихонечко произнес я.
Через мгновение передо мной из травы появилась знакомая мордочка. Крысенок заметно запыхался.
-Что уже? Какие-то просьбы?- изумленно прохрипел он.
- Прости, но мне очень нужно узнать про одного человека.
И я вкратце рассказал ему про Ваську.
-Говоришь у него синие волосы? - переспросил крысенок. - Хорошо, постараюсь узнать, но это займет некоторое время. Сам понимаешь, он может быть далеко отсюда.
С этими словами, он скрылся в траве.
-Но как я узнаю о результате?
- С тобой свяжутся, - донеслось до меня. - И так и быть, на первый раз я тебя прощаю: у тебя все также остаются три просьбы. А вообще, хочешь узнать о людях, иди к людям.
Я снова остался один. Укушенная лапа болела. Куда идти дальше было абсолютно непонятно. Позади был лес с голодными волками и вышедший из берегов ручей. Впереди - неохватное поле с сухой пожухлой травой, в которой скрылся крысенок.
Тут с поля подул ветер. Он пах человеческим жильем и свежеиспеченным хлебом. И еще кипяченым молоком. И я пошел на этот запах...
Глава 9. “Тебе здесь не рады”
На моем пути оказалась лужа. Ее темная вода была неподвижна. В ней как в зеркале отражались тяжелые дождевые облака, верхушки росших вокруг травинок...
До меня вдруг дошло, что я еще не видел себя... нового. На ослабевших лапах подошел к луже. Глянул. Сердце замерло и застучало еще быстрее.
Ученика 10 класса Б Генки Скороходова, - того Генки, которого я каждое утро видел в зеркале,- больше не существовало. Из лужи на меня смотрела взъерошенная морда черного как уголь кота с плутовскими желтыми глазами. На такого посмотришь и сразу поймешь, что это не кот, а прощелыга.
В общем, спасибо бомжу-волшебнику: удружил!
Из чувства протеста я встал на задние лапы, но тут же занывший позвоночник и земное притяжение быстро вернули меня к реальности: на четырех лапах было гораздо удобнее. К тому же, печалься, не печалься, протестуй, не протестуй, а миссию надо выполнять, как сказал проклятый бомж.
И я снова затрусил на запах жилья и еды.
Из первого же стоящего на краю поля дома, куда я сунулся в надежде получить хоть махонькую крошечку хлеба и/или глоточек молока, меня грубо прогнали. Хозяйка, что в это время работала в огороде, в ответ на мое жалобное мяуканье, зло прокричала:
-У-у, глядите черный кот! От черных котов одни неприятности. А ну, убирайся!
И швырнула в меня камнем.
Во втором доме повторилось тоже самое, только вместо камня была увесистая палка, что просвистела в каком-то миллиметре от моих прижатых от страха ушей.
А в третьем мне, вообще, ничего не сказали, а сразу натравили пса, от которого я благополучно укрылся на дереве.
-Убирайся! Тебе здесь на рады!- лаял он в бессильной ярости, а когда уставал лаять, начинал скулить, и в этом скулеже даже проскальзывали просительные нотки:
-Ну что ты, желтоглазый? Спускайся же, наконец, и я тебе все популярно объясню... Я же все-таки не котоненавистник какой-нибудь, просто работа такая...
Но ярость, в конце концов, выплескивалась из него, как кипящее молоко из кастрюли, и он снова заходился лаем.
-Убирайся! Убирайся! Убирайся!
Я благоразумно последовал его совету, едва мой уставший советчик покинул свой пост.