Бомж растерянно посмотрел на меня и неожиданно согласился:
-Да, действительно, надо попробовать...
И как хлопнет меня ладонью по лбу. Вернее по голове между ушами. Звук получился звонкий. И хоть удар был несильный, лапы мои подогнулись и я плюхнулся на брюхо. Но больше ничего не произошло.
Бомж ударил меня во второй раз и в третий...
И снова ничего. В голове моей трещало, а перед глазами плыли разноцветные пятна и раскручивались спирали.
-Быть может хватит меня избивать! - не выдержал уже тут я, видя как он занес ладонь для очередного удара.
-Быть может, - вяло согласился бомж и побрел прочь. Я поплелся за ним на нетвердых лапах.
-Окно закрывается… Окно опять закрывается, - бормотал он.- У меня не хватает сил….Даже на кота...
-Что происходит? Ты можешь мне объяснить в конце концов? - возмущенно крикнул я.
Но бомж даже не обернулся и даже ускорил шаг. Я едва поспевал за ним.
Так мы пересекли пустырь и оказались неподалеку у памятных мне бетонных блоков.
Тут лежали какие-то картонки и разноцветное тряпья. Бомж уселся прямо в тряпье и обхватил голову руками. На одной из них я увидел следы своих зубов. Рука даже немного припухла. Но бомж, кажется, не обращал на это никакого внимания.
-Ты понимаешь, что я больше ничем не в силах тебе помочь? Ни тебе, ни твоему другу? Слышишь, окно закрывается?
В его голосе сквозило отчаяние.
-Какое окно? Ты можешь хоть что-то объяснить?
-Не сейчас, я очень устал, мне надо отдохнуть.
Тут он повалился на бок, натянул на себя тряпки, превратившись в цветастую нелепую кучу и закрыл глаза.
Как я ни кричал, как не бегал вокруг него - все было бесполезно. Он не реагировал. Я хотел даже цапнуть его, но вспомнив про прокушенную руку, передумал.
Рядом шумел большой город, а здесь стояла какая-то умиротворяющая тишина.
Дыхание бомжа было ровно и едва слышно. Мне ничего не оставалось, как улечься рядом на разорванную картонную коробку. Я положил голову на лапы и стал терпеливо ждать его пробуждения... Вернее не очень терпеливо: мне не давали покоя слова бомжа про грозящую Ваське опасность и про какое-то вот-вот закроющееся окно.
“Что же делать? Ведь должен же быть какой-то выход? А этот все спит.”
Я несколько раз вскакивал и пытался тормошить спящего. Но подлый бомж спал как убитый. И даже чему-то улыбался во сне.
Мало- помалу усталость навалилась и на меня. Ведь за последние дни я практически толком-то и не спал…
Проснулся я солнца: она стало здорово припекать мое растянувшееся на картонке тельце. Я сладко потянулся и покосился в сторону бомжа. И тут меня словно током пронзило. Его рядом не было. Он пропал. Вместо бомжа рядом со мной лежала разбросанная куча разноцветного тряпья.
Я метнулся в одну сторону, в другую. Но куда там? Его и след простыл.
Мне ничего не оставалось, как идти домой. При мысли о доме в животе моем сразу же заурчало. Я вспомнил мамины котлеты, ватрушки, ее рыбный супчик, наконец, который она обычно варит с картошечкой, рисом и консервированной горбушей. Ммм - язык проглотишь...
Я невольно прибавил ход.
Интересно, сколько же нас не было? Наверное неделю. Нас с Васькой уже наверняка ищут. Полиция, волонтеры. Типа, пропало двое подростков и наши черно-белые физиономии на листовке, бодро глядящие в кадр. Как правило, для таких листовок находят почему-то самые дурацкий фото...
Глава 39 Васькина мама
По счастью, дверь в подъезд была открыта. Какой-то славный человек припер ее кирпичом. Видимо, он же оставил под лестницей картонную упаковку из-под холодильника.
На лестнице привычно пахло мусоропроводом. От недавно вымытых ступеней несло мокрой половой тряпкой с легкой примесью хлорки. Из подвала тянуло тошнотворно-сладковатым крысиным духом. Лифт, как обычно, не работал. Впрочем, мне бы сейчас он явно не пригодился.
Я влетел к себе на четвертый этаж и только, замерев под родной дверью, понял, что понятия не имею какой сейчас день, на работе ли мама и, вообще, как я планирую попасть к себе в квартиру.
На лестничной клетке витал легкий аромат борща и подгоревших котлет. Было слышно как за соседней дверью звенят тарелки, а этажом выше капризничает ребенок. Я приник ухом к родной двери и прислушался.