Гости переглядывались, по залу шел гул насмешливых голосов. Фраппированная выходкой дочери княгиня пробормотала:
– Vera, tes manières m’agacent![14] Надежда Павловна, простите великодушно…
Фрейлина возразила, повышая голос так, чтобы могли слышать и другие.
– За что же? Устами младенца глаголет истина.
И, обратившись к застывшим друг напротив друга барону и поручику, потребовала властно:
– Не знаю, о чем ваш спор, господа, но обещайте мне, что немедленно примиритесь.
Неожиданно для Долматова барон протянул ему руку.
– Графиня, я и сам намеревался… Поручик Долматов предостерег меня от самого нелепого поступка в моей жизни.
Долматов смотрел в глаза фон Ливена. Он ждал, что, сжимая его ладонь, барон прошипит: «Я пришлю к вам своих секундантов». Но, кажется, Ливен искренне ждал примирения, да и спора между ними не было. Офицеры пожали руки и разошлись, по залу прошел вздох разочарования. Княжна Вера порывисто обняла графиню.
– Спасибо, крестная!
Фрейлина улыбалась.
– Ну и давайте шампанское пить.
Проходя, Долматов слышал, как в кружке офицеров обсуждают происшедшее.
– А младшая Чернышева недурна. Каков характер, выскочила мирить двух офицеров! Будет о чем посудачить нашим кумушкам…
– Мила, но совсем дикарка. Как же хороша Ирэн! Вот кто умеет себя подать.
Долматов подошел к дивану, отдал поклон старшим дамам.
– Вера Александровна, должен вас поблагодарить за ваше милое заступничество. Поверьте, я очень его ценю.
– Верочке давали слишком много свободы. Она забыла, что здесь la soсiété[15], а не классная комната с гувернанткой, – строго заметила мать.
Вера не слушала. Она смотрела на Долматова таким счастливым сияющим взглядом, что он забыл и барона, и завтрашнее выступление походным лагерем, и всеобщую тревогу о приближающейся войне с Германией. Все беспокойства обыденной жизни отступили перед чувством ясной и глубокой радости.
– Боюсь, все ваши танцы расписаны, и я опоздал…
– Мой первый вальс свободен, – пробормотала она едва слышно.
Распорядитель бала вышел на середину зала и объявил начало танцев.
– Mesdames et Messieurs, le bal est ouvert![16]
Проснулась рано, все в доме еще спят, а я уж пишу в дневник возле раскрытого окна, как девица из романов. Вчера отмечали мои именины с домашним балом. Были соседи, офицеры, штабные и N-ского полка, мои подруги по классу, А. и Д., которые терпеть меня не могут еще с гимназических лет, но зачем-то притворяются, что любят. На Д. было зеленое платье, точь-в-точь как обивка бильярдного стола. Напрасно ее отец слишком часто возил семью в Гомбург, где играют на рулетке.
Приехала крестная, фрейлина Зубцова. Как ей тяжело сейчас, когда всё общество, включая великих князей, так жестоко настроено против императрицы. Как приходится страдать бедняжке! Цесаревны – наши с Верой ровесницы, мы могли быть подругами, если бы Семья не жила так замкнуто, в вечной тревоге за наследника.
Папа́ говорит, Семья окружена льстецами и ревностными обожателями, которые все фальшивы, а за спиной царских особ плетется заговор.
Из офицеров, которые приглашены, мне нравится один капитан Михайленко. Прочие скучны и несносны. Барон фон Ливен постоянно говорит мне дерзости, словно хочет, чтобы его совсем прогнали с глаз. Был еще Алеша Репнин, наш милый кузен – он уже подпоручик, пытается растить усы, а я помню его румяным карапузом в коротких штанишках. Еще был В., который страшно ревновал к барону. Но разве между здешнею молодежью найдешь хоть одного человека, который был бы похож на Михаила Ивановича Терещенко? Я, признаться, немного боюсь его взгляда, пронзительного и полного власти. Кажется, такому человеку, если он спросит, откроешь все свои тайные мысли. Нет, я никому не открою свои!
Да, у нас новость. Верочка влюблена, и кажется, взаимно. Этот поручик Долматов недурен собой, он хорошего рода и умеет держать себя. Но сразу видно, что это очень уж правильный и безупречный молодой человек рыцарского воспитания. Невозможно как скучно! Я бы с таким кавалером не смогла говорить и полчаса. Он как Маврикий Николаевич из «Бесов» Достоевского. А я как Лиза, мне подавай Ставрогина.
В этом дневнике я стану писать не каждый день, а только когда будут из ряда вон выходящие впечатления.
Глупышка Вера уж час как спит, а я все смотрю на луну и мечтаю, сама не знаю о чем.
Июнь 1914 года
Глава 7
Долматов
Андрей Петрович Долматов рано потерял мать; отец его, гвардии полковник, погиб под Мукденом, когда молодой офицер заканчивал учение. Как по отцовской, так и по материнской линии Алтуфьевых семья его дала России немало славных воинов и государственных людей. Предки Долматова служили еще Борису Годунову, царь Петр наградил их землей в Петербурге при начале строительства города. Не имея высоких титулов, Долматовы были в родстве с княжескими семьями Нарышкиных и Гагариных. Никогда не бывали слишком богаты, но состояние свое считали достаточным, дела вели рачительно, поместья их приносили доход. После смерти старшего брата Андрею Петровичу советовали выйти в отставку, жениться и заняться хозяйством в деревне, но ему нравилась служба. Он любил лошадей, любил общество товарищей. Он был молод и полон сил и считал себя обязанным отдать эти силы на пользу отечеству.