– Ну что тебе, Галя?
Любопытная толстушка медсестра все пыталась заглянуть в комнату.
– Простите, что помешала, Вера Александровна. Меня доктор послал передать: тот ваш знакомый, офицер молоденький, скончался.
Вера захлопнула дверь. Подошла к Долматову, который уже оправлял мундир, изо всех сил обхватила его руками.
– Никуда тебя не пущу.
Уже в шинели и в фуражке, прощаясь на пороге комнаты, Долматов обещал:
– Я вернусь. Я непременно вернусь.
Глава 16
Безнадежные поиски
Лев Эммануилович открыл багажник, Андрей уложил свой чемодан.
– Проверьте все: билеты, паспорт, – потребовал Чиж. – Знаю я вас, молодежь, вечно забудете самое главное.
Андрей подчинился, продемонстрировал экскурсоводу документы, билет на самолет. Чиж с любопытством заглянул в его паспорт, покачал головой.
– Да вы преступник, Андрей Петрович!
– Что?
– Вы преступно молоды, мой друг.
Они сели в машину.
После разоблачения планов Мишеля Теренса Чиж сам предложил подвезти Андрея в аэропорт. Погода стояла чудесная, и глядя в окно, мысленно прощаясь с Парижем, Куликов думал о том, что должен непременно когда-нибудь вернуться в этот поющий на все голоса, неспешно бурлящий солнечный город, где за пять дней с ним произошло так много важных событий. Он думал о судьбе Веры Чернышевой и ротмистра Долматова – что-то случилось с ними? Видно, офицер погиб на войне, а княжна уехала в Париж и здесь умерла от какой-то внезапной болезни. Что ж, это было так давно. Их судьбы никак не связаны с его судьбой. Андрей был уверен, что дома, за привычной суетой он перестанет видеть загадочные сны.
– Остается пожелать вам счастливого пути, – Лев Эммануилович тоже казался немного огорченным. – Монетку в Сену бросили на счастье?
Андрей пожал плечами.
– Нет, не успел.
– А вот это напрасно, верная примета. Кстати, только что был виден купол Дома инвалидов, – Чиж по обыкновению качнул своей крупной седой головой в неопределенном направлении. – Там могила Наполеона. Кстати, о знаменитостях. Другой мой дядя служил водителем парижского такси. Так вот, однажды к нему в такси садится пассажир, и дядя слышит – очень знакомый голос. Смотрит – и улыбка знакомая. А когда он взмахнул рукой и сказал «поехали!», дядя так растерялся, что даже забыл взять с него деньги.
– И кто это был? – спросил Андрей рассеянно.
Лев Эммануилович подскочил на сиденье от возмущения.
– Стыдно, юноша! Стыдно не знать… Первый человек в космосе, Юрий Гагарин!
Машина проезжала какую-то пеструю площадь с цветочными клумбами и всегдашними столиками кафе, выставленными на тротуар. Андрей чуть не вскрикнул от неожиданности – он увидел у обочины дороги незнакомку, с которой были связаны таинственные происшествия последних дней. Девушка, как две капли похожая на княжну Веру Чернышеву из его снов, стояла у дороги, вытянув руку. Андрей услышал ее звонкий оклик: «Такси!».
Чиж продолжал болтать.
– Гагарин сбежал от официальной делегации, чтобы попасть в кабаре «Мулен Руж». Советским людям это категорически запрещалось, за это сразу отправляли в ГУЛАГ…
– Стойте, стойте! – крикнул Андрей, схватившись за руль.
Машина ехала в потоке транспорта, Чиж изумленно уставился на Андрея.
– Но здесь нельзя, запрещено!
Он все же начал выкручивать руль, продвигаясь к обочине. Вокруг сигналили автомобильные гудки. Не дожидаясь, пока он остановится, Андрей выскочил машины.
– Куда вы, сумасшедший?! – крикнул Лев Эммануилович.
– В «Мулен-Руж»!
Наталкиваясь на прохожих, торопливо извиняясь, Андрей побежал назад, к той площади, где видел незнакомку. Она исчезла. Два или три такси проезжали вдоль набережной, и в какое из них села девушка, Андрей не знал.
Страшно огорченный, Куликов возвратился к машине краеведа.
– Андрей, я, конечно, извиняюсь, – проворчал взъерошенный Чиж, – но вы опаздываете на самолет.
Перед взглядом Андрея снова плыли картины прошлого – бал, усадьба, смерть князя, госпиталь. Он обращался в ротмистра Долматова и никак не мог понять, чего от него хочет этот низенький забавный человечек. Чужим голосом он отвечал:
– Я никуда не еду. Я должен ее найти.
Сообразить, где расположена квартира с цветами на окнах, было нетрудно. Андрей решительно позвонил в дверь. Ему открыл кругленький месье в самом расцвете лет, в изысканной пижаме алого шелка и расшитой бисером шапочке. Он улыбался любезно, хотя и с некоторым удивлением. Куликов отругал себя за то, что не подготовился заранее и теперь с трудом подыскивал французские слова.