Вчера, кстати, система вознаградила меня за социально важное деяние парой тысяч очков опыта. Гадая, за что именно, я пошел шерстить криминальную хронику. Целенаправленно листая новости на городском портале, наткнулся на сообщение о том, что найден пропавший шестилетний мальчик Боря Коган. Похитителем оказался некий чиновник мэрии, чье имя не раскрывалось в интересах следствия.
А сегодня, пятничным утром, мы с Викой выехали в область к ее родителям. Она отпросилась с работы, чтобы больше времени провести с дочкой. Дорога отняла чуть больше двух часов, все время которой Вика рассказывала мне о предках, а также предупреждала о возможных сложностях.
Ее отец – трудяга, все время проработавший в одном и том же стройуправлении, во главу углу всегда ставил стабильность и надежность. Мать работала в том же стройуправлении в бухгалтерии, и целиком разделяла отцовские взгляды на жизнь. По сей день они корили Вику за ее первый неудачный брак, когда она не послушала их, и выскочила замуж «за первого встречного». В том поступке дочери они не видели ни рационального зерна, ни правильности, а потому дальнейшее развитие событий – развод и статус матери-одиночки – восприняли даже с каким-то удовлетворением: «Мы же тебе говорили!».
Приехав, мы прогулялись по двору, где Вика провела свое детство. Все вокруг нагоняло какое-то ощущение тоски, навевая мрачные мысли, и даже мой старый двор с Ягозой и прочими алкашами показался мне ярче и жизнелюбивее, чем этот захламленный дворик старого дома, в котором даже деревья не росли. В чахлом кустарнике, шелестя на ветру, застрял одинокий целлофановый пакет.
Вообще, весь городишко, в котором жило менее двадцати тысяч населения, производил удручающее впечатление. Вика рассказывала, что молодежь уезжает, используя любой шанс, и едва дождавшись окончания школы. Основываясь в городе, перетаскивают и родителей, и с каждым годом здесь коренного народу все меньше и меньше, а приезжих из южных республик бывшего Союза – все больше.
Нас никто не встречал. Мы поднялись на пятый этаж хрущевской панельной пятиэтажки, и чем выше поднимались, тем обречённее шла Вика, то замедляя шаг, то останавливаясь, чтобы обнять меня. Я уже понял, что с родителями у нее не самые теплые отношения, но во внучке они души не чают, и Ксюша является единственным связующим звеном между ними.
Ее настроение передалось и мне, я и сам начал переживать за итоги моего знакомства с ее родителями, и уже заранее мог предсказать, почему им не понравлюсь – без работы, без дома, без машины, в разводе… Причин много, но я решил идти до конца и все сделать правильно, по-людски.
Мы только переступили порог, когда я понял, что мне здесь не рады. Об этом говорили и неприветливость Викиных родителей, и буркнутое ее братом «Здрасте», и показания интерфейса. С разной степенью, но одинаково для всех них, кроме Ксюши, система показывала отношение «Неприязнь».
Вот и сейчас, не успели мы сесть за стол и дождаться, когда тетя Тома разложит пельмени по тарелкам, первый же вопрос, заданный потенциальным тестем, был о работе. В этой гнетущей атмосфере лишь Витек чувствовал себя хорошо, уплетая пельмени за обе щеки. Я успел с ним перекинуться парой слов, пока мать накрывала на стол, отец курил, а сам Витек гонял террористов в Counter Strike.
– Ешь! – командует мне дядя Леша. – Настоящие пельмени, с утра Томка сама лепила! Фарш только накануне перекрутили – свежак! Вон, сметанкой полей, настоящая, не то барахло, что у вас в городе продают.
– Я ем, очень вкусно, тетя Тома, дядя Леша, спасибо!
– На здоровье! Так что с работой-то? – возвращается к своему вопросу Викин отец. – Вика рассказывала, ты в ее фирме и месяца не отработал?
– А с бывшей почему расстался? – интересуется тетя Тома, расставляя по столу соленья и салаты.
Я перевожу взгляд на нее, с нее на отца, думая, кому ответить первому, но глава семейства все решает за меня.
– Томка, да угомонись ты! Сядь, не мельтеши! – он смотрит на меня, ожидая ответа на свой вопрос.
– Нигде пока не работаю. Из Викиной фирмы ушел сам, потому что решил заняться своим делом. Уговаривали остаться, но я для себя решил – или сейчас, или уже никогда, потому и ушел. Занялся своим… – я прерываюсь, чтобы съесть пару пельменей, и тем самым уйти от точного ответа.
Чувствую, что мою идею кадрового агентства отец Вики не оценит.
– Чем занялся-то?
– Бизнесом.
– Хуизнесом, – комментирует и прыскает до этого молчавший Витек.
Викин отец отвешивает сыну звонкий подзатыльник.
– Молча сиди и слушай, когда старшие разговаривают!