Ромова Елена
Герой
Пролог
Голоса родителей звучали приглушенно, и я спустилась на ступеньку ниже, чтобы подслушать их разговор.
В детстве я была очень любопытной, за что частенько получала затрещины от старшей сестры. Когда она переехала в другой город (а случилось это многим позже), шпионить мне оставалось только за родителями.
Итак, я сидела, вцепившись в перила, и слушала, как мама говорит отцу:
— Ты знаешь, как это тяжело, Оуэн. Кесс — необычный ребенок. Каждый переезд — это стресс для нее. И еще, Оуэн, здесь к ней все привыкли, а там…
— Я все решил, — последовал ответ, — нам придется вернуться.
— Ты же знаешь, что ей будет тяжело. Знакомство с новыми людьми, школа… и этот возраст.
— Ты говоришь о ней так, будто она аутистка. Ничего страшного не случится, если она пойдет в другую школу. Я уверен, в Брайвере ей понравится.
В тот день я впервые поняла, что со мной что-то не так.
Глава 1
Мой день начинался в шесть тридцать. Я бы могла расписать его по минутам, впрочем, кому это интересно?
Время от времени я глядела на большие электронные часы в зале, пытаясь поймать тот миг, когда сменится очередная цифра. В фартуке и кепке “Мей-шира” я наклонялась над микрофоном и диктовала: “Картошка, тройной бургер “Бафф” и коктейль с клубникой”.
За это время цифры на часах обязательно менялись.
Колоколчик над дверью периодически звенел. Я обожала этот звук, потому что мне было интересно, кто зайдет в “Мей-шир”: парень или девушка, а может, парочка… Иногда я с интересом слушала чужие разговоры, прикасаясь к существу людей, становясь сопричастной к чему-то большему, чем скучнейшая жизнь Кессиди Белис.
А еще я любила протирать столики в конце смены, когда закусочная пустела и Кларк (лучший сотрудник месяца) выходил в зал, поигрывая ключами от своего старенького пикапа. Обычно он довозил меня до развилки, а дальше я брела вдоль пляжа до магазина одна.
— Не в этот раз, Кессиди. У меня свидание, — иногда Кларк говорил и такие крамольные вещи.
Он бывал на свиданиях не реже одного раза в месяц. Иногда он находил женщин по интернету, иногда в баре или клубе, но всегда рассказывал парням, что клеит самых красивых девушек.
В конце смены я снимала форму, аккуратно складывала в шкафчик.
Мне очень нравилось работать в “Мей-шире”. Если бы не колледж, я бы проводила в зале все свободное время.
Этим вечером я брела в магазин одна.
В бейсболке эмейского клуба, белой футболке, завязанной узлом на талии и узких джинсах, как Леди-беспризорник (мой любимый мультик), я шла вдоль тихого побережья.
Этот день был одним из многих, поэтому я была поглощена собственными мыслями и панием камушков, совершенно не думая, что мой мир вдруг перевернется, будто по взмаху волшебной палочки.
У отца в Эмейе был свой магазин моторных лодок, куда я и направлялась. По утрам я обычно торчала в колледже, до самого вечера работала в “Мей-шире”, а с шести сменяла маму на кассе “Моторных лодок Белиса”, потому что няня, которая сидела с моим двухгодовалым братом была оплачена только до восемнадцати тридцати…
… как же все зависят от времени!
Обычно я работала в магазине до девяти вечера, а потом отправлялась домой.
Мой день заканчивался в двадцать два тридцать, когда я включала ночник и ложилась под одеяло. Этот распорядок складывался годами и никогда не менялся. Но сегодня был тот самый день, когда традиции семьи Белисов пошатнулись.
— О, Кесс! — когда я вошла в магазин, мама радостно меня приветствовала.
Корил Белис была энергичной женщиной. По утрам она делала зарядку, собрав светлые волосы в пучок на затылке, и гордилась тем, что держит себя в форме. Иногда она попрекала отца в том, что он слишком раздался в талии.
— Мне нужно бежать, — проговорила она, перекинув через плечо лямку сумки. Господин Коллинз должен заехать в восемь… Не забудь переклеить ценники, Кесс, акция заканчивается завтра.
Я бросила рюкзак на прилавок, села за кассу.
На самом деле в магазине было не так много клиентов, поэтому я могла занять себя чем-нибудь поинтереснее, чем бесцельное убивание времени за просмотром телека. Кстати, моя тетушка Полли уверена, что телепередачи “для домохозяек” разжижают мозг.
Мама чмокнула меня в щеку и выпорхнула за дверь. Запах ее духов закружил в воздухе.
Время… Время…
Иногда оно тянулось бесконечно.
В восемь пятнадцать к магазину подъехала машина — свет фар прошил витрину, задрожал на стене. Однако вместо господина Коллинза через порог переступил незнакомец.