Айвен стоял на часах в коридоре, отойдя как можно дальше от комнаты королевы Консеттины – насколько это было возможно без того, чтобы оставить свой пост. Он прислонился к перилам винтовой лестницы на верхней площадке; выход на лестницу находился в стороне, и его не видно было из дверей королевы. Он притворился, что счищает какое-то пятнышко с отполированных до блеска доспехов, которые прежде – так говорили, хотя немногие в это верили, – принадлежали самому королю Гарету Драконобору.
– О, госпожа, ой, госпожа, госпожа, – услышал он чей-то голос с нижних ступеней. Голос становился громче; какая-то женщина бежала вверх по лестнице.
Дворф нахмурился – он с самого начала думал, что сегодня ночью не стоит устраивать свидание, и его смутная тревога лишь усилилась, когда король покинул спальню Консеттины в дурном настроении. Но после того как Ярин ушел, королева совершенно определенно кивнула Айвену, и этот кивок нельзя было игнорировать – так сказала еще раньше она сама.
– О, госпожа, стражники, госпожа! – восклицала женщина.
Айвен ахнул и направился было в коридор, но в изумлении отпрянул и спрятался за статую.
– Стражники идут! Берегись, госпожа!
Ацелия Ледяная Мантия, сестра короля, пробежала мимо него к двери Консеттины; она была так взволнована, что даже не заметила воина.
– Ацелия? – прошептал дворф. Ее озабоченность показалась ему очень странной. Ацелия ненавидела Консеттину и не делала из этого тайны. Зачем ей предупреждать королеву о приближении враждебно настроенных стражей? И как Ацелия вообще могла узнать о присутствии Вульфгара в комнате?
А может, она ничего не знала?
– Госпожа, стражники! – послышался чей-то встревоженный голос, и за возгласом последовал настойчивый стук в дверь.
Королева Консеттина как раз снимала с Вульфгара рубаху, осыпая его страстными поцелуями. Услышав крики, она небрежно отшвырнула варвара в сторону, и он пролетел через полкомнаты.
– Что это?! – воскликнул он, вытаращив глаза.
– Стражники! – крикнули из коридора. – Они сейчас придут сюда, госпожа!
– Мне нужно уходить! – ахнул Вульфгар.
Не дожидаясь ответа, варвар поспешил к окну, но женщина опередила его и преградила ему путь.
– Тебе некуда бежать, – усмехнулась она.
Дверь с грохотом распахнулась, и в спальню ворвалась принцесса Ацелия.
– Госпожа!
– Заткнись! – приказала королева низким, зловещим голосом. – И закрой дверь, тупица.
Ацелия повиновалась.
– Что это? – повторил Вульфгар, но слова застряли у него в глотке, когда женщина, которую он считал королевой Консеттиной, обернулась и свирепо уставилась на него. Глаза у нее были красными, и на лбу выросли небольшие рога, как у козы.
– Сегодня ночью мы не будем развлекаться, – объявила она.
Вульфгар с силой оттолкнул «королеву» и взглянул на небольшой столик у кровати, где лежал его волшебный молот. Он хотел было издать боевой клич, но у него перехватило дыхание, когда демоница, занявшая место королевы, ударила его с силой горного великана.
Варвар, пошатываясь, отступил, но она не отставала, стиснула его плечи. Ему удалось вызвать Клык Защитника, и молот появился у него в руке, но это было бесполезно. Фальшивая королева прижала Вульфгара к себе, он не мог замахнуться как следует.
Он вцепился в молот обеими руками и попытался оттолкнуть демоницу, но та тоже ухватилась за рукоять его оружия, ниже его рук. Резким движением она развернула молот, так что могучий варвар упал на одно колено.
Адская тварь с легкостью вырвала молот из пальцев Вульфгара и отшвырнула его прочь, затем ударила человека по лицу так сильно, что он пошатнулся и едва не потерял сознание.
В следующее мгновение фальшивая королева одной рукой поймала жертву за ворот рубахи.
– Тебе повезло: мне понравилось кувыркаться с тобой, – произнесла демоница и бросила Вульфгара через всю комнату; варвар врезался в решетку камина и едва не рухнул на пол.
Но сразу выпрямился и обратился к своему многолетнему боевому опыту; варвар сумел довольно быстро прийти в себя и освоиться с невероятным положением, в котором так неожиданно очутился. Он протянул руку к лежавшему на полу молоту и хотел призвать его.
Но тварь, существо, которое он считал королевой Консеттиной, стояла в ногах кровати, ухмыляясь Вульфгару. Развернулись широкие кожистые крылья. Она взмахнула рукой, и в воздухе просвистела какая-то черная веревка – кнут. Кнут хлестнул человека по руке, зашипели зловещие адские молнии.
Его обожгло огнем, рука отнялась, он испытал приступ головокружения и не сумел произнести слово, призывающее боевой молот. Тошнота и головокружение усиливались, тело онемело.