– Как он умер?
Видимо, сердце его не выдержало потрясений последних нескольких дней, – произнес Рыжий Мэззи саркастическим тоном, и капитан прекрасно понял намек.
– Наверное, будет лучше, если ты вспомнишь, что побывал там вчера вечером, – добавил Рыжий Мэззи, но эта фраза не прозвучала как обвинение. Скорее это была отчаянная просьба. Если бы всплыл факт убийства короля, Дамара, и прежде всего Хелгабал, погрузилась бы в хаос; а двум высокопоставленным придворным чинам это было очень невыгодно. Их больше устраивала законная передача власти. У короля не осталось наследника, вообще никого из кровных родственников, ведь Ацелия умерла.
– Необходимо как можно скорее снять все обвинения с королевы Консеттины, – произнес Андрус, лихорадочно обдумывая сложившееся положение.
– В качестве капитана дворцовой стражи ты по закону являешься судьей на ее процессе, – напомнил ему Рыжий Мэззи.
Раздался мрачный звон колокола.
Мужчины похлопали друг друга по плечу, и Рыжий Мэззи ушел. Дрейлил Андрус взялся за свою форменную одежду; он понимал, что впереди у него длинный и трудный день и ему предстоит принимать множество важных решений.
– Что все это значит? – пролепетала потрясенная женщина. Подобно многим придворным Ярина, Калиера Андрус не питала большой любви к королю, но все равно на глазах у нее выступили слезы. Она оплакивала если не короля, то будущее Хелгабала.
– Это значит, что сегодня – день печали, слез и приготовлений к похоронам, – ответил Дрейлил Андрус, сглотнув ком в горле. Он замолчал и потянул воздух носом, пытаясь взять себя в руки. – Но завтрашний день принесет больше радости. Король мертв, да здравствует королева!
Тот самый звон колокола, раздавшийся до рассвета, разбудил Реджиса. Он не сразу сообразил, где находится. Оказалось, что хафлинг не лежит в постели, а сидит на полу в своем гостиничном номере, полностью одетый, точно так же, как вчера вечером; все оружие было при нем.
Нет, не полностью одетый, понял он, когда поднял руку, чтобы поскрести взлохмаченную голову.
Хафлинг в панике начал озираться и шарить по карманам и вдруг заметил, что его драгоценный ярко-синий берет, который позволял обладателю изменять облик и благодаря которому он сумел пробраться в логово гигантов, валяется на полу у двери.
Подняв берет с пола, он обнаружил, что головной убор сильно помят, словно кто-то сидел на нем, или наступил на него… или просунул его под запертую дверь.
Реджис попытался вспомнить события вчерашнего вечера. Он сидел в общем зале с Дзиртом и остальными. Пара кубков вина, кружка эля…
Как он вернулся в свою комнату?
Он не мог вспомнить.
Колокол зазвонил снова. Где-то далеко пропел петух.
Все утро над Хелгабалом разносился похоронный звон в знак траура по умершему старому королю, сердце которого, как поговаривали, не справилось с треволнениями последних нескольких дней.
Жители немедленно пожелали видеть королеву Консеттину, женщину, что побывала в когтях отвратительного демона и сумела вырваться из-под его власти; Хелгабал и вся Дамара связывали с ней надежды на лучшее. И улицы города наполнились радостными криками, когда капитан дворцовой стражи и придворный маг с балкона, выходившего на главную площадь, объявили, что королева Консеттина невиновна в преступлениях, которые ей приписывали, и что она явилась жертвой гнусного демона, которого она сумела изгнать благодаря своей добродетели и сильной воле.
Дзирт, Ивоннель, Реджис и многие-многие другие вздохнули с облегчением после стремительной череды событий того утра. Ходили упорные слухи насчет того, что суд, а вместе с ним и неизбежные приговоры обвиняемым, будет отменен. Вульфгар и Айвен получат свободу сегодня же, так сообщил им немного погодя магистр Кейн.
И поэтому они все снова будут вместе.
Хотя нет, не все: как ни странно, нигде не могли найти Артемиса Энтрери.
И только спустя много дней, когда Дзирт и Ивоннель спрыгнули со спины Тазмикеллы на поле неподалеку от Лускана, рядом с высокой, продолжавшей расти Главной башней тайного знания, Дзирт снова увидел этого человека. Он стоял вместе с Далией около входа в палатку, глядя, как Дзирт бежит по полю к ожидавшей его Кэтти-бри.
На мгновение, когда Дзирт стиснул любимую жену в объятиях, их с Энтрери взгляды встретились, и оба многозначительно кивнули друг другу.
Дзирт догадался, что сделал Энтрери.
«Но пусть будет так», – подумал он.
Жизнь – сложная штука.