Ли обессилено кивнул, а потом прошептал:
– Кто вы?
«Комбинезон» секунду помолчал, с сомнением глядя на распростертого перед ним истерзанного человека, но все-таки решился:
– Меня зовут доктор Чжоу. Когда тебя отсюда выпустят, не вздумай выходить к людям, иначе начнется эпидемия. Иди в лес, найди родник и много пей. Через три дня вакцина начнет действовать. Еще через пару дней ты будешь уже не опасен и сможешь вернуться к своим, – продолжая говорить, незнакомец воткнул в предплечье Вэй Ли тонкую иглу и ввел красную жидкость. – Передай им, что ровно через две недели Накаяма начинает операцию «Империя» – это первый этап большой бактериологической войны.
Чжоу снял иглу, спрятал шприц назад в карман и крепко сжал ладонь Ли:
– Останови его!
В коридоре раздались шаги, мимо стеклянной двери прошел караульный, бросив внимательный взгляд на камеру Ли. Чжоу весь сжался, но взял с подноса бутылочку с цветной жидкостью и набрал ее во второй шприц. Этот укол оказался намного болезненней первого, и Ли застонал.
– Почему вы спасаете меня? – спросил он, когда удалось перевести дыхание.
– Тебя спасет вакцина твоего отца, Ли.
– Вы знали его?
Чжоу кивнул.
– Много лет назад я был его помощником. Когда профессор Вэй Тао отказался сотрудничать с японцами, Накаяма стал ему угрожать, обещал расправиться с его семьей.
Чжоу поднялся, шелестя белым комбинезоном, и тихо сказал:
– Профессор принял решение бежать, чтобы спасти свое открытие и тебя, Ли, – и тут голос пожилого китайца дрогнул, – Запомни, сынок, твой отец был честным и преданным Китаю человеком. Он никогда не работал на Японию. В тот день, когда я помог вам сесть в поезд, мы с профессором Вэй Тао виделись в последний раз.
Тяжело ступая, профессор пошел к двери. Но Ли не смог удержаться от последнего вопроса:
– Почему вы не поехали с отцом?
Белая спина доктора Чжоу на мгновение замерла, а потом китаец поднял руку и постучал в стеклянную дверь.
– Я оказался не таким смелым, как он, – прозвучало между ударами.
С той стороны стеклянной перегородки подошел солдат, Чжоу показал ему пустую склянку.
– Я закончил.
Дверь со щелчком открылась и тут же закрылась опять. Ли остался в одиночестве, но теперь оно уже не было таким мрачным. У Накаямы не получилось заставить его жить сыном предателя. В коридоре послышались тяжелые шаги, за дверью показались два конвоира.
ГЛ АВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Брошенный японцами в самую чащу леса, Вэй Ли лежал на берегу ручья совершенно без сил. Вся одежда на нем была разорвана и висела лохмотьями, босые ноги подрагивали от холода. Тело и лицо покрывали язвы и нарывы.
Но идти к своим было нельзя. Он вспоминал Митяя, красавицу Лань Шинь, командира Максумова, богатыря Соколика – все они, наверное, считают его погибшим. Он обязательно увидит их снова, но потом, чуть позже. А сейчас надо было терпеть, собрать в кулак всю волю и терпеть.
Воздух с хрипом вырывался из легких, а каждая клеточка тела вопила от боли. Ли помнил слова Чжоу, о том, что нужно много пить, если он хочет выжить. Так что молодой разведчик попытался подползти поближе к спасительной воде, которая журчала буквально в паре метров от него. Но, как только он попробовал сдвинуться с места, адская боль пронзила все тело. Ли скрючился и часто задышал. Во рту было сухо, как в мертвой выжженной пустыне. Сил не осталось.
В голове путалось, кружилось, и стало холодно… Прохладное купе поезда… И он, маленький, смеется, а рядом отец, мама – и все хорошо, и будет хорошо…
«…Маленькому Ли уже наскучило смотреть в окно купе на пробегающие мимо поля. Они казались ему однообразными и пустыми. Хотелось заняться чем-то более интересным, но мама сказала, что бегать по коридору поезда нельзя, нужно вести себя тихо, чтобы не мешать другим пассажирам. Мальчик тяжело вздохнул и уселся поудобнее.
Отец все время что-то писал в своем толстом блокноте и на многочисленные вопросы сына отвечал односложно. Мама сказала, что папа работает, и это очень важно. Так что заняться семилетнему сорванцу было решительно нечем. От скуки он придвинулся ближе к маленькому столику, разделявшему нижние полки, и стал следить за карандашом, которым отец делал быстрые аккуратные записи.
Странички в блокноте были самыми обычными, белыми и плотными. На них было хорошо рисовать. Единственное, что отличало их от любых других страниц в блокнотах и альбомах, – бледно-розовые пионы, которые украшали каждый листок в правом нижнем углу.
Отец перевернул страницу, наверху вывел непонятные слова на непонятном языке, да еще и непонятными буквами: «Invenit et perfecit». Под заголовком он написал несколько, как показалось Ли, каракулей, а под ними – изображение цветка, похожего на ромашку, и маленькому наблюдателю показалось это забавным – папа рисует цветочек. Ли хихикнул. Отец посмотрел на него немного рассеянным теплым взглядом и тоже улыбнулся.