Выбрать главу

— Бог явился мне в видении, — объявил он дрожащим от возбуждения голосом. — Он сообщил мне, что пришло время умилостивить его за наше присутствие в его доме. Только принеся в жертву великую ценность, мы освободимся от мучений и очистим территорию этого храма от орды мятежников.

— У нас нет ничего ценного, — устало заметил Валерий. — Нет, если только Корвин не спрятал что-нибудь под плащом. — Ювелир поднял голову при звуке своего имени и бросил ядовитый взгляд в сторону дверного проема.

— У нас есть еда и вода, — настаивал жрец, не обращая внимания на предупреждение в голосе Валерия. — Что может быть ценнее в нашем опасном положении?

Валерию вдруг стало смертельно тошно от жрецов, храмов и богов. Если Агриппа был прав, то римские боги не смогли устоять перед Боудиккой и ее богами и позволили им оказаться в ловушке в этом ужасном месте. Он всегда хоть немного верил в богов, но теперь, когда смерть была в шести дюймах от него за дубовой дверью, он сомневался, что его вера была вознаграждена. Возможно, их жизни были ценой, которую пришлось заплатить за то, что Клавдий использовал их для того, чтобы лишить таких людей, как Лукулл, их состояния. У него возникла внезапная мысль. — Я не отдам наш хлеб и воду для Клавдия, потому что там, где он, у них есть все, что им нужно. Но если ты настаиваешь, я пожертвую чем-то еще более ценным.

Агриппа огляделся вокруг и увидел скудость их тесного окружения. — Я не вижу ничего более ценного, — сказал он, нахмурившись.

— Что может быть для Клавдия более ценным, чем ты, жрец? — Валерий медленно вынул меч из ножен, где отполированное лезвие блестело в отблесках огня, и вытянул его, пока острие не оказалось в дюйме от горла Агриппы. Он повысил голос, чтобы его услышали все в зале. — Я даю тебе выбор. Мы можем пожертвовать нашей едой и водой, или мы можем принести в жертву жреца здесь, который, без сомнения, добровольно пойдет к своему богу, если это обеспечит выживание его собратьев. Еда или жрец?

— Жрец, — позвал усталый хор с пола. Валерий заметил, что самый громкий зов исходил от молодого Фабия, авгура.

— Ну так что?

Долгое время Агриппа смотрел на меч, как на змею, готовую ударить. — Может быть, жертва уже не нужна, — сказал он сдавленным голосом и вернулся на свое место на ногах, которые были чуть более шаткими, чем прежде.

Едва жрец ушел, как Валерий услышал, как его зовут из дальнего конца зала. Петроний. Разве у него не было достаточно забот без вмешательства квестора? — Продолжай проверять дверь, — приказал он легионеру на страже. — При первых признаках обугливания используйте две амфоры, чтобы заглушить его.

Он пробирался сквозь распростертые тела, гадая, чего хочет Петроний. Их положение здесь представляло неотъемлемую трудность, и он ожидал, что она возникнет раньше. Как старший офицер он командовал обороной Колонии, а значит и храма. Но Петроний был старшим гражданским лицом, и его положение давало ему определенные полномочия даже в этой ситуации. Как квестор он имел право требовать контроля над запасами пищи и воды. Правда, он на удивление мало сопротивлялся, когда Валерий настоял на том, чтобы смочить дверь водой, но тем не менее этот призыв – а это было именно так – несомненно, означал неприятности.

Петроний выглядел более измученным, чем обычно, но устроился максимально комфортно в своих стесненных обстоятельствах. В то время как всех остальных в комнате от его соседа отделяли дюймы, квестор создал небольшой аванпост, используя сундуки с официальными записями Колонии, которые давали ему и его спутнице не только место для передвижения, но и относительную роскошь чего-то, на чем можно было сидеть. При ближайшем рассмотрении девушка оказалась даже моложе, чем предполагал Валерий, вероятно, где-то в подростковом возрасте, с навязчивыми темными глазами и телом на грани женственности. Он понял, что узнал ее. Это была девушка с похорон Лукулла.

Обглоданный конец куриной кости торчал из-под края плаща Петрония, что свидетельствовало не только о степени подготовки, но и о том, что «записи» или, по крайней мере, некоторые из них, не все, были не тем, чем казались поначалу.

— Чем я могу быть вам полезен, квестор? — осторожно спросил он.

Ответ стал неожиданностью. — Ну же, мой мальчик, я думаю, мы могли бы быть немного менее формальными. Я подумал, что вы, возможно, захотите где-нибудь немного отдохнуть. — Петроний указал на один из ящиков.

У Валерия было искушение отклонить предложение, но оно казалось достаточно искренним, и отказаться было бы дурным тоном. Устроившись поудобнее, он сказал — Теперь скажи мне истинную причину, по которой ты хотел меня видеть.