К лету 1905 года стратегическое положение русских войск на театре военных действий было тяжелым. В марте деморализованные поражением в генеральном сражении под Мукденом части откатились на 175 километров на север и заняли позиции примерно в 400 километрах от Харбина, главного города Транссибирской магистрали. Падение города грозило отрезать от сообщения с Россией ее последний дальневосточный оплот – недостроенную крепость Владивосток. Сама магистраль, пропускную способность которой удалось увеличить в четыре раза, продолжала бесперебойно доставлять подкрепления. К июлю численность русских войск на театре военных действий достигла полумиллиона человек. Однако, вышедшие из-под Мукдена русские части нуждались в отдыхе, а боеспособность вновь прибывших необстрелянных частей была невысока.
Противостоявшие русским японские части насчитывали 300 тысяч опытных бойцов, также нуждавшихся в отдыхе и пополнении. При этом, однако, Япония практически исчерпала свои людские резервы. Боевые действия на фронте протяженностью в 200 километров фактически прекратились.
В целом, сложилась патовая ситуация. Чисто теоретически Россия еще могла победить на суше, для чего, по расчетам русского Главного штаба, потребовалось бы не менее года, новый призыв резервистов, огромные затраты примерно в 1 миллиард рублей и предполагаемые потери порядка 200 тысяч человек убитыми и ранеными. Кроме того, требовалось решиться на жестокое подавление внутренних беспорядков в стране. Для чего тоже могла потребоваться военная сила.
Обескровленная японская армия, скорее всего, уже не могла наступать, но способности обороняться отнюдь не утратила. Война была популярна в Японии. При невозможности добиться успеха в Маньчжурии японцы вполне могли перенести боевые действия на море, где господствовали безраздельно. За год, который предположительно требовался русским войскам, чтобы управиться в Маньчжурии, японский флот был в состоянии захватить Сахалин, Камчатку и Владивосток, установив блокаду всего тихоокеанского побережья России. Вероятность такого сценария была высока, даже несмотря на то, что для продолжения войны Япония отчаянно нуждалась в деньгах. Впрочем, и Россия, вдвое увеличив эмиссию наличных денег, тоже фактически воевала в долг.
В апреле 1905 года поиски мира начали японцы, обратившиеся за посредничеством к президенту США Рузвельту. В конце мая, сразу после поражения в морском сражении у Цусимы русское правительство приняло предложение Рузвельта о начале мирных переговоров в американском городе Портсмуте. Возглавить их Николай II после долгих колебаний поручил Витте. Причин такого неожиданного решения было несколько. Во-первых, желающих вести переговоры, не сулившие России ничего хорошего, не нашлось. Министр иностранных дел Ламздорф опыта переговорщика не имел вовсе, а послы России во Франции и Италии, сказавшись больными, от назначения отказались. Во-вторых, из всех русских сановников Витте имел самый высокий авторитет в мире и, как ни странно, едва ли не самый богатый опыт непростых переговоров, в частности, с Германией, Китаем и той же Японией. В-третьих, нельзя исключать, что, назначая Витте на фактически «расстрельную» должность, Николай II втайне рассчитывал свалить на него вину за их вероятный провал.
На пути в Портсмут
Истосковавшийся по реальному делу Витте принял предложение самодержца без долгих раздумий. В течении нескольких недель он изучил всю имевшуюся информацию, оценив ее невысоко, и побеседовал с десятками экспертов, констатировав, что к переговорам никто всерьез не готовился. Полученные Витте инструкции по сути дела сводились к формуле «ни пяди земли, ни копейки контрибуции», на чем настаивал лично самодержец.
Работая практически с нуля, Витте составил подробный план дипломатической кампании, который мог бы стать пособием для ведения переговоров. Он намеревался добиться результата путем завоевания симпатий американского общественного мнения, демонстрации непоколебимой уверенности в своих силах и терпеливого накопления процедурных и психологических преимуществ над японцами.
Выполнять задуманное Витте начал, едва взойдя на рейсовый пароход, следовавший в Нью-Йорк. Русского представителя сопровождали журналисты ведущих западных газет и информационных агентств. Никому из них он не отказал в содержательных беседах обо всем, был предельно доброжелателен, откровенен и рассудителен. О предстоящих нелегких переговорах говорил, впрочем, мало. В основном подчеркивал добрую волю своего императора, желавшего прекратить бессмысленное кровопролитие. И лишь изредка высказывал сомнения в готовности японцев ответить на добро добром. На подходе к Нью-Йорку Витте распорядился справиться о расписании обратных рейсов в Европу, причем так, чтобы об этом случайно узнали некоторые журналисты. Радиосвязь с берегом работала на пароходе бесперебойно, так что о содержании бесед с Витте становилось известно еще до его прибытия.