Поводом для антиимператорских выступлений стал указ Чунчжэня о воинской повинности и новых налогах. К тому же сказалось недовольство населения мздоимством чиновников, продажностью судей, роскошью сановников на фоне бедствующего большинства. Среди восставших наибольшим влиянием пользовались два лидера - Ли Цзы-чэн и Чжан Сянь-чжун, первые поднявшие смуту. На какое-то время они объединили свои силы, общим фронтом заняли крупные города Чэнду, Ханьян, Сиань, Цзинань. Имперские войска зачастую не оказывали им сопротивления, сами присоединялись к восставшим. Осенью прошлого года мятежники подступили к Пекину огромной толпой, слабо вооруженной и обученной. Первые их штурмы столичный гарнизон, поддержанный нашими полками, отбил. Не добившись успеха, с наступлением холодов мятежное войско отступило, по сведениям доносчиков, до следующей весны.
На первых порах наше представительство не вмешивалось напрямую во внутренние дела империи и упустило время. Когда же пожар восстания захватил почти всю страну, не решилось вызывать армию, ввязывать ее в гражданскую войну. Только лишь после того, как возникла угроза захвата столицы мятежниками, Товстоногов отправил гонцов в Москву и в Иркутск с отчетом о сложившейся ситуации и вызовом военной помощи. Тогда же в феврале я получил донесение от генерала Заболотского, что он отправит армию на помощь императору ранней весной, ко времени нового наступления мятежников. Идти зимой не имело смысла, повлекло бы лишние потери и трудности нашему войску при переходе через Большой Хинган или Гоби. Весной же напрямую по пробитому в горах пути можно в течении месяца дойти до имперской столицы и успеть на выручку незадачливому правителю Поднебесной.
Резоны командующего принял вескими, но все же отправил ему и Товстоногову депеши со своими инструкциями. Предостерег ни в коем случае не ввязываться в карательную операцию, которую, как я предполагал, начнет император после разгрома основных сил мятежников. Нельзя допустить, чтобы в глазах обычных крестьян и ремесленников русская армия предстала злобствующим карателем. Наша задача - снять угрозу свержения династии Мин, а дальше пусть она сама разбирается со своим народом. Кроме того поручил без обиняков предупредить молодого Чунчжэня , что мы не намерены бесконечно опекать его, устранять последствия неразумных действий его администрации. Пусть прополет чертополох в своем дворе и провинциях - именно корыстолюбие и некомпетентность чиновников стали основной причиной недовольства крестьян.
Сложившаяся в империи в течении столетий государственная система во многом напомнила мне российскую в начале моего правления - с замшелой боярской Думой, вязавшей мне руки, местническими порядками, громоздкими и путанными приказами, вороватыми дьяками и другими канцелярскими крысами. Понадобилось несколько лет тяжкого труда и крови, пока избавился от такой обузы, только после страна воспрянула и встала на ноги. Подобное происходит сейчас в Китае, молодой император пытается своими реформами что-то изменить, но толку от них практически нет - все вязнет в болоте исполнительной власти. И нет у Чунчжэня реальных сил и способностей справиться с ним. Каких-либо советов по исправлению ситуацию я не мог дать - здесь, на Востоке, свои традиции и нравы, мой опыт вряд ли уместен.
Выбора у нас не оставалось - лучше поддерживать слабого императора, склонного к сотрудничеству с нами, чем допустить хаос, который несли бунтари, сродный нашей Смуте. Благо еще, что снята угроза завоевания империи маньчжурами. После разгрома трехлетней давности о восстановлении их прежней силы нет и речи, как и нет среди них такого авторитетного лидера, как почивший Нурхаци. Его сын Абахай хоть и остался ханом чжурчжэней (маньчжуров), но утратил влияние на племена своего народа. Последующие вести из Китая в какой-то мере внесли успокоение, но и не сняли сомнения в решении проблемы императором. В начале мая вновь собравшаяся армия мятежников почти в четыреста тысяч человек подступила с юга к Пекину. Здесь, у предместий города, ее встретили полки Забайкальского округа.
В конце марта, когда открылись перевалы, они выступили в поход через горы и достигли столицы скорым маршем за неделю до подхода противника. Переход через Большой Хинган не доставил им тех трудностей и потерь, что выпали в первом походе. За минувшие годы наши инженерные части пробили дорогу через кручи и перевалы. Расширили прежнюю тропу до нужной для движения обозов, обустроили площадки для привалов со складами необходимых припасов. Позже командование выставило здесь пикеты для охраны идущих через горы торговых караванов. Так что продвижение по горной дороге не составило для забайкальской армии особой сложности, за десять дней преодолела эту часть пути. В Маньчжурии пошли по тракту, охраняемому казачьими отрядами - их поставили для защиты караванов от набегов разбойничающих банд. На воинскую колонну никто не посягнул, так и дошли за две недели скорого хода до Великой стены, а оттуда к столице.