Огневая подготовка артиллерии, штурмовые отряды, залповый огонь на безопасной дистанции - эти и другие приемы позволили нашим полкам брать города быстро и без больших потерь. В открытом поле схватки не происходили, при нашем приближении отряды противника спешно отходили. Так и шли - от провинции к провинции, все дальше уходя от столицы в глубь густонаселенной страны. В основной массе местные жители отнеслись к русским терпимо, без какого-либо радушия, но и без злобы. Но по мере приближения к очагам мятежа отношения становились все хуже, участились враждебные вылазки и диверсии. Не выражая открыто свою неприязнь, туземцы действовали исподтишка - травили колодцы, подсыпали лошадям аконит, листья тиса, нападали по ночам на наши посты.
Наученные подобным опытом, полки старались обходить поселения, выставляли усиленные караулы, сводили общение с местным людом до минимума. Командование запретило бойцам предпринимать какие-либо карательные действия, разрешило применять оружие только в случае прямого нападения. Такими мерами удалось избежать открытых столкновений с населением. Хотя иногда происходили быстротечные стычки с отрядами скрывающихся мятежников, нападавшими из засады. Так что бойцы не расслаблялись, вели себя осторожно, как во вражеском окружении. День за днем полки шли все дальше на юг, форсировали многоводную Хунхэ, еще через месяц - Янцзы. К тому времени начался сезон дождей, сменивший жаркую и душную погоду. Продвижение заметно замедлилось, обозы и пушки вязли в разжижавшемся грунте, за день проходили едва ли десяток верст.
К концу лета все же дошли до конечного пункта похода - реки Чжуцзян, освободили последний крупный город - Гунчжоу, столицу провинции Гуандун, а также порт Макао на самом юге страны. Здесь застали португальскую факторию, купцы заморские обжились в нем еще с прошлого века. Встретили русских настороженно, ожидая подвоха и неприятностей. Но те долго не задержались, после передачи провинции и порта имперскому командованию незамедлительно отправились в обратный путь. К концу октября добрались к Пекину, а оттуда через Маньчжурию и Большой Хинган вернулись в Иркутск - место постоянного базирования армии, успели до наступления зимних морозов. Поход завершили с успешным итогом - освободили все захваченные мятежным войском города и поселения, восстановили имперскую власть в взбунтовавшихся провинциях.
Зимой получили отчет Товстоногова о принятых императором мерах после подавления бунта. Расправу с мятежниками Чунчжэнь передал на усмотрение властей провинций. Местное руководство - от губернаторов (сюньфу) до уездных чинов (гуань или мандарин), - изощрялись в пытках. Треть восставших замучили до смерти - жгли на кострах, разрубали на части, выламывали рёбра, закапывали в землю живьём. Другим в наказание отрубали стопу, отрезали уши или нос, клеймили, заключали в колодки. Палачам работы досталось немало, казни шли каждый день до поздней осени. Многие деревни неспокойных провинций обезлюдели - в некоторых из них оставалась только половина мужчин, и то зачастую калеченных. Такими жестокими мерами навели страх среди крестьян, они затаили свою ненависть к власти до лучшей поры.
Император в какой-то степени воспользовался прошедшей смутой, уволил и подверг наказанию большую часть чиновников в мятежных провинциях, а также ряд сановников во Дворцовой канцелярии, наместников и губернаторов, сократил вдвое многочисленный придворный персонал, особенно евнухов. На смену им провел набор новых чинов по своим правилам, с экзаменами и испытательными сроками. Насколько будут полезны новые люди - покажет время, но уже сейчас Чунчжэнь существенно укрепил свою власть и влияние. Окружение почувствовало за ним реальную силу - ту же русскую армию, пришедщую на помощь в трудную минуту уже во второй раз за последние три года. Да и в своей армии получил большее влияние, снял с командования генералов, не справившихся с восставшими, приблизил более способных военачальников.
Заметно изменилось отношение Чунчжэня к нашим представительству и совместным проектам. Товстоногов стал ему доверенным лицом, нередко советовался по сложным вопросам и проблемам. Не раз приглашал на пиры и приемы, отдавал предпочтение перед послами других стран. Расширились торговые и экономические связи между нашими странами, император своим указом разрешил открыть торговые и промышленные компании во всех провинциях страны, а не только в приграничных, как было ранее. Вскоре поток караванов с товарами возрос кратно по проложенной в горах дороге и Великому шелковому пути через Среднюю Азию и Монголию. В ближайшие годы построили свои заводы в густонаселенных юго-восточных провинциях, в китайских портах появились наши суда, построенные на верфи в Приамурье. Мы открыли торговый путь на восток к японским островам и в Индию, отбивая рынок у английских и других европейских конкурентов.