Война с ними представляет едва ли не главную проблему для местного руководства, просят усилить охрану регулярными частями. Мирно же договориться с коварным ворогом невозможно, он тут же продолжает свой разбой, ловить же бесполезно, всем стойбищем уходят в бескрайнюю тайгу. Правда, и польза от них немалая, львиную долю пушнины, основного нашего товара в торговле с Китаем, приносят их охотники, в обмен берут продукты, домашние предметы, ножи, топоры и прочий инструмент. Продавать оружие им наши власти запретили, но они своими луками мало уступают казакам в стычках, после быстрого обстрела скрываются в таежной чаще, где из-за каждого дерева следует ожидать внезапно вылетевшей стрелы. Постепенно казаки приноровились к тактике кочевников, на самых опасных участках поставили пикеты и заставы, устраивали засады, формировали малые разведывательные и поисковые группы, ударные отряды, постепенно все более успешно справлялись с набегами кочевников. Я разрешил вдвое увеличить численность казачьего войска из охочих служивых, но отказал в привлечении регулярных частей, особой пользы они не внесут, только лишние потери.
Дальше мы заехали на открытые месторождения в Каинске, Енисейске, Ачинске, Иркутске, Забайкалье, золотые прииски под Томском, в Минусинске и Нерчинске. Для их разработки открыты десятки заводом и рудников, продукция идет как для внутреннего потребления в Сибири, так и в центральную часть страны, а также в Китай, от металлов до готовых изделий. Со строительством тракта и дорог вывоз ценного материала возрос намного, но все равно потенциал богатого края используется лишь на малую часть, надо строить новые заводы и дороги, привлечь много народа. Об этом и других перспективах края я обсуждал с губернаторами и местным руководством в городах на пути своего следования. Сибирь должна стать основным добытчиком страны и эту задачу всем нам нужно выполнять неустанно, я со своей стороны пообещал приложить все усилия к ее решению. Закончил свою поездку в Нерчинске, крайнем пункте сибирского тракта, дальше мало освоенный Дальний Восток, там только идет разведка земли первопроходцами, строятся первые поселения, все у него еще в будущем.
Обратный путь занял почти три месяца, уже зарядили осенние дожди, а затем снег, но мы шли без долгих задержек. Выручала хорошо обустроенная дорога по тракту, не вязли в грязи в наступившей распутице. Ежедневно проходили по сорок верст, останавливались в ямских дворах, в городах не задерживались, только лишь на встречи с градоначальниками и делегациями от местного населения. Уже на Волге нас застала настоящая зима, с морозами, снегопадами и буранами, пережидали ненастье в постоялых дворах и шли дальше. Дошли до Москвы в конце декабря, за неделю до Нового года, замерзшие до костей, усталые, но я не тужил, большая поездка сослужила мне немалую пользу. Я воочию увидел достигнутое нами неустанными трудами за многие годы, почувствовал душой необъятные просторы родной страны, свой народ. Мне стали очевидными наши перспективы и следующие преобразования, лишний раз убедился в народной мудрости - лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. И эти перспективы представляются мне вполне достижимыми, несмотря на невзгоды и войны, происки недругов.
Глава 4
Встреча дома вышла горячей некуда, даже больше, чем после боевых походов. Слезы счастья и объятия жен, они долго не могли оторваться от меня, грязного, заросшего, пропахшего дымом, своим и конским потом, с облупившейся на лице от мороза кожей. Дети тоже лезли под руку, особенно девочки, напрашиваясь на ласки. Малышка Танюшка не признала меня, заплакала, когда Оленька передала ее мне, тут же потянулась к матери. Когда я позже увидел себя в зеркале, сам поразился своему отражению, далеко не царственному, настоящий бомж, только глаза блестят от радости. Сразу после первых объятий и поцелуев направился в мыльню приводить себя в подобающий вид, долго отмокал в горячей воде, не раз менял воду, пока вся грязь не ушла. После вызванный срочно придворный цирюльник немало времени провозился с моими космами, убрал отросшую бороду, подправил усы, облагородил прическу.
Вышел к накрытому столу в горнице посвежевшим, в чистой одежде, сразу почувствовал привычный уют, давно забытый в походной обстановке. Мне дали спокойно поесть, после раздал приготовленные подарки, женам я передал выделанные шкурки черного соболя, хватит им на шубу и воротник, по довольному их виду понятно, что угодил. Пришедшей в гости маме подарил горностая и теплую шаль из козьей шерсти, она расцвела от удовольствия, обняла меня, хотя с детства не баловала особыми ласками. Наверное, сказывается возраст, ей уже шестьдесят с гаком, размягчилась, особенно с детьми, да и со снохами уже не столь строга. Долго рассказывал домочадцам о своем путешествии, своих впечатлениях, смешных случаях, происшедшими со мной или спутниками, они слушали меня, затаив дыхание, словно увлекательную историю. Да и я преподносил свой рассказ как по писанному, в привычной уже между нами манере, умалчивая о неприятных встречах и столкновениях.