Но, может быть, основной причиной «семейной» типизации в сказке является присущий элементарной форме искусства художественный метод широких, схематических обобщений. В результате такого обобщения, например, распад общинной патриархальной собственности (одно из выражений этого распада — борьба майората с миноратом) отражается в сказке в виде мотива братьев: при разделе наследства старшие братья обделяют младшего. На следующей ступени обобщения его лишают уже не наследства, а невесты, чудесных предметов и т. д. При этом образ младшего сына становится частным выражением обездоленного при распаде патриархальной общины, а затем общим выражением обездоленного и потому, в конечном счете, героем волшебной сказки.
Такое изображение распада общинной собственности и патриархального быта — не только результат типизирующей сказочной схематизации действительности, но и определенная оценка общественного процесса, определяющая характер, «направление» сказочной типизации.
Образ младшего сына остается в сказке и после того, как понятия минората и майората почти полностью были забыты, причем остается не как «реликт», а становится в народном сознании символом социально низшего и социально обездоленного[516]. Конфликт братьев стал типичным отражением социальной несправедливости и борьбы с ней. В таком обобщенном смысле сказочные образы и сюжет сохраняют свою актуальность и продолжают доставлять художественное наслаждение.
Третий, самый архаический слой волшебной сказки отражает примитивные обычаи, обряды и мифические представления родовой эпохи. Он возник на почве первобытной былички или мифа, еще до превращения их в художественную сказку. Отражение черт архаического быта в сказке очень сложно: они переосмыслены в духе эстетических представлений, возникших на более позднем этапе и образующих второй слой. Этнографические мотивы различного характера приобретают общий смысл. Так, в одну категорию попадают и ритуальные черты «неумойки», и ряжение в шкуру животного, и тотемистическое происхождение, и низкое положение жениха в доме тестя, и т. п. — моменты, в этнографическом смысле имеющие различный генезис, становятся эстетически тождественными. И в дальнейшем жених-зверь превращается в объект идеализации уже не столько в силу священного почитания животных в первобытные времена, сколько в силу того, что он стал восприниматься как «низкий» герой.
Если бы первобытные представления прямо отразились в сказке, следовало бы ожидать широкого распространения образа безумца в мифах, сложившихся в эпоху ритуального почитания безумия и его малой (угасающей) популярности в волшебной сказке.
В действительности, напротив, образ дурачка значительно более характерен для сказки, так как он стал типичным выражением диалектики «высокого» и «низкого» сознания.
Волшебную сказку по традиции воспринимают как нечто далекое, чуть ли не противоположное действительности. Дидро назвал одну из своих пьес «Это не сказка», чтобы подчеркнуть правдивость сюжета. С этим представлением связано мнение о том, что сказка идиллична, чужда глубоких конфликтов. Мы имели возможность убедиться, что подобная оценка сказки не вполне оправдана.
Сказка изображает глубокий социальный конфликт, превращение равноправного члена общины в обездоленного (хотя несколько схематично, условно). Реалистический момент выражен в первой части сказки, в начальных эпизодах. Во второй части сказки коллизия разрешается с помощью фантастики.
Социально обездоленный компенсируется высшими силами, воплощающими в конечном счете силы самого народного коллектива и незрелое еще, фантастическое выражение народных «чаяний и ожиданий», мечту о победе общественного строя, при котором осуществились бы принципы социального равенства и демократической справедливости.
доктор филологических наук, академик Академии гуманитарных исследований, директор Института высших гуманитарных исследований при Российском государственном гуманитарном университете, почетный член Международного фольклористического общества, главный редактор серии «Исследования по фольклору и мифологии Востока», основатель и главный редактор международного журнала по теории и истории мировой культуры «Arbor Mundi» — «Мировое древо», лауреат Международной научной премии Питре за лучшую работу по фольклористике, лауреат Государственной премии СССР за работу над двухтомной энциклопедией «Мифы народов мира».
516
Это отражается и в языке: младший часто употребляется в смысле "низкий" (такое словоупотребление идет от патриархата).