В исландском фольклоре встречаются также сказки, в которых мотив магического заклятия сам по себе играет важную роль. В одной из них фея превращает героиню в брачную ночь в мотылька[370], в другой — в русалку[371].
Мотив колдовских превращений не архаичен. Для первобытной сказки типичен мотив превращения героя в животное по собственному желанию (часто с целью спасения от людоеда — злого духа), а мотив околдования становится популярным позднее, когда «животная» форма начинает восприниматься как «низкая», унизительная.
Исландские сказки о мачехе часто содержат мотивы из древнейших сказок о великанах-людоедах. Некоторые элементы сказок о великанах были унаследованы сказками о разбойниках, другие — сказками о злой мачехе.
Околдование мачехой нелюбимых пасынков стало вводным мотивом в сюжетах о братьях, превращенных в лебедей, воронов и т. д., которых ищет и освобождает от чар сестра (тип 451 по системе Аарне)[372].
Заклятие мачехи в некоторых сказках заключается в том, что ее пасынок не будет знать покоя, пока не встретит предназначенную ему судьбой принцессу или не совершит какие-либо действия. Достижение цели связано с необыкновенными трудностями и опасностями. Мачеха надеется, что герой погибнет, не выдержав испытаний. Таких сказок в современном исландском фольклоре немного, но в прошлом они были необычайно популярны. Об этом свидетельствуют многочисленные отголоски в древнеисландских сагах и песнях. Отражением такой сказки является «Песня о Свипдагре» в «Элде». Отец Свипдагра после смерти первой жены — мудрой вещей Гроа — женится на женщине, которая возненавидела пасынка. Она накладывает заклятье на Свипдагра: он не будет знать покоя, пока не найдет свою нареченную Мэнглод. Свипдагр идет на могилу матери и вызывает ее. Вещая Гроа дает сыну мудрые советы и заклинания — обереги, при помощи которых он добивается цели.
В «Хвальмар-саге» мачеха накладывает заклятье на пасынка, отвергшего ее любовь. В «Хальвданар-саге» пасынок, которого заклинает мачеха, не знает покоя, пока не находит девушку Ингигерд. Ему помогает в поисках крестная мать[373].
В некоторых вариантах, безусловно более поздних, появляется образ доброй мачехи, которая помогает юноше выполнить трудную задачу, возложенную на него покойной матерью. Такая добрая мачеха фигурирует в «Химинбьюргарсаге» и в ряде исландских народных сказок.
В одной из них[374] мать заклинает сына, тоскующего на ее могиле, освободить от злых чар девушку, превращенную в великаншу. Герой ищет помощи у мачехи, изображенной в сказке доброй феей (она появилась из облака перед отцом героя во время охоты). Мачеха дает герою клубок, который должен привести к ее сестре, и советует по дороге оказывать услуги птицам. Сестра мачехи учит героя, что нужно сделать, чтобы расколдовать девушку. Интересно, что заколдованная девушка — жертва своей мачехи, которая превратила ее в чудовище, внушила мысль убить отца и т. п. Таким образом, в этой сказке мачеха героя выступает как добрая фея, а мачеха героини рисуется, как обычно, ведьмой.
В другой сказке[375] мать, заколдованная злым слугой, ненавидит дочь и перед смертью заклинает ее родить ребенка под отцовской кровлей, убить человека и сжечь дворец. Добрая мачеха заставляет мужа уехать на охоту, чтобы в его отсутствие спасти девушку. Благодаря помощи мачехи девушка поджигает дом в тот момент, когда в нем нет людей, становится беременной от великана — зачарованного принца и убивает слугу, который когда-то внушил матери ненависть к дочери.
В варианте этой сказки[376] великанша, которую юноша обыграл в шахматы, накладывает на него заклятие не знать покоя дома, уйти в лес, победить ее сестер, злых животных и т. д. Добрая мачеха помогает юноше выполнить эти трудные задачи.
Нет сомнений, что сказки о доброй мачехе — искаженные сказки о мачехе. Для исландского фольклора типичен образ мачехи-ведьмы.
Сказкам о мачехе и падчерице наряду с мотивом заклятия свойствен еще один важный элемент, встречающийся не только в Исландии, — трудные задачи мачехи-ведьмы.
В славянских сказках мачеха лишена наивного мифологического «демонизма». Она ни дух, ни великан, ни людоед. «Ведьма» — это ее «нравственная» характеристика. «Демонизм» мачехи человеческий, социальный. Сказка реалистически рисует угнетенное положение падчерицы в семье, она — служанка, «козел отпущения» для злой мачехи и сестер. Мачеха уже не дает ей мифических трудных задач, а просто заставляет делать тяжелую, черную работу.
372
Этот сюжет встречается не только в Исландии. Он распространен у всех германских народов, отдельные варианты встречаются в финском, лапландском, эстонском, венгерском и румынском фольклоре. Мотив превращения пасынка злой мачехой в животное (козленка, ягненка, оленя) иногда входит вводным эпизодом в сюжет «Братец и сестрица» (по Аарне № 450, у Гриммов № 11). В нем параллельно развертывается сюжет о подмененной жене, для которого также типичен мотив мачехи. В более архаичных тюркских, болгарских, греческих и арабских вариантах вместо мачехи — ведьма (см.: J. Bolte, G. Polivka,
373
Аналогичные варианты встречаются и в кельтском фольклоре (см. I. Jakobs,