Намджун тоже хотел, чтобы его не пускали, только не мама, которая хватается за сердце и просит являться пораньше, а собственная половинка, от которой и не захочется уходить вечером. Но путь пока ещё лежал в родительскую квартиру, и никуда из неё не деться, за неимением чего-то лучшего.
Дома он застал всех не спящими в связи с тем, что Джинни собирала походную сумку, носясь по комнатам, от спальни к ванной, из ванной в зал.
- Что тут происходит? – остановился Намджун в коридоре.
- Мы завтра с Юнги уезжаем, - не тормозя, бросила объяснение сестра.
- Куда? – Мать и отец, видимо, уже были в курсе, потому что спокойно следили за сборами, а мама даже проверяла содержимое, убеждаясь, что дочь ничего не забыла.
- К нему на родину. – После этих слов Джинни остановилась и гордо вздёрнула нос. – С родителями знакомиться.
- Он что, предложение тебе сделал? – чуть не пошатнулся Намджун. Одно дело позволить другу встречаться с сестрой, и совсем другое отдать её ему безвозвратно, признав, что она уже совсем взрослая, а это совершенно не так.
- Нет, просто хочет меня им показать, что в этом такого?
- Даже я его родителей ни разу не видел, - почесал затылок Намджун.
- И какой после этого ты друг? – осуждающе покачала головой мать. – Мог бы и навестить их когда-нибудь. Нас же Юнги знает. Хороший мальчик, - одобрительно кивнула женщина в сторону Джинни, в который раз показывая, что благословляет её выбор.
- Да ну блин, когда мне? – начал оправдываться Намджун, но прервался, чтобы напомнить сестре: - А как же университет? Вы надолго?
- Дня на три. В университете я потом нагоню, у нас сейчас нет никаких зачетов и экзаменов. – Снова пронесясь несколько раз по комнатам, Джинни встала возле старшего брата. – Мы решили, что День Всех Влюблённых отметим там, в деревне. Юнги сказал, что у его родителей свой маленький домик, а вокруг поля да леса. Романтика, да?
- Ага, неповторимая! Там снега по пояс, наверняка. Не околейте, - предупредил Намджун.
- Не околеем. Любовь согреет, - разрумянилась сестра, складывая футболки. Намджуну захотелось выть.
========== Глава №7 ==========
Пробуждение на работу показалось Намджуну пародией на Кафку в версии «восемнадцать плюс». Если герой того проснувшись однажды утром после беспокойного сна обнаружил, что превратился в страшное насекомое, то Намджун обнаружил перевоплощение куда тривиальнее – он был всё тем же страшным пошляком и озабоченным парнем, каким был больше десяти лет назад, проснувшимся со стояком, потому что ему приснился эротический сон, в котором доступны были даже некоторые осязательные ощущения. Как это чаще всего и бывает с логичными снами, обоснованными психоанализом, известно чьего авторства, этот появился у Намджуна потому, что он задушил на корню одну недозволительную идею и не позволил себе о ней думать, а потому она, ушедшая под корку, в подсознание, пробила себе брешь в сновидении, настояв на том, чтобы он на неё полюбовался. И Намджун любовался голой, принимающей душ Чжихё, вытирающей себя после того бесконечно длинной простынёй, которую он сам ей подал, так что девушка заворачивалась в неё, как будущая бабочка, а потом за неё же потянул в кровать, где они начали обжиматься. «Зашибись, - завтракая, рассуждал молодой человек, звякая ложкой по тарелке, за что его поругала мать, как детсадовца, процитировав примету, что если громко стучать по посуде, то денег не будет. - Как я ей в глаза буду смотреть при встрече после такого? Ощущение, что мы любовники, а она об этом даже не знает». Так иногда случается, что воспринимать того или иного знакомого мы начинаем по-другому, но не по собственной воле, а из-за каких-то случайностей, нелепиц, ассоциаций, вызванных чьим-нибудь замечанием. Или эротическим сном. От этого сложно избавиться, это трудно перебороть. Намджун пытался, но у него это тоже не выходило.
Сам себе хозяин, прежде чем отправиться в офис, он отвёз Джинни с Юнги на автовокзал, где они сели на автобус, закинув в багажное отделение свои сумки и рюкзаки. Родители тоже захотели проводить молодёжь, но помахав дочери и её молодому человеку, не уехали оттуда с сыном, а решили прогуляться пешком. Взявшись за руки, мать и отец медленно пошли по расчищенному тротуару, обсуждая что-то, или пытаясь угадать, не натворит ли что-нибудь Джинни? Совладает ли с ней Юнги, который кажется намного рассудительнее неё? Намджун поглядел им в спины, вздохнул, сел за руль и погнал трудиться. Какая это редкость встретить кого-то, чтобы прожить с ним всю жизнь и не надоесть друг другу, и не потерять интереса, не разлюбить! Даётся ли это свыше или стоит сил и сноровки? Любить и быть в отношениях – искусство и труд, не меньший, чем любая специальность. А что, если счастливым в браке можно быть только при условии полной никчёмности и бездарности во всём остальном? Что, если ради любви нужно пожертвовать карьерой и успешностью? Вроде как обучиться ремеслу супруга, образовываясь и прогрессируя до старости. Нет, отец ведь смог высоко подняться, не жертвуя бизнесом ради семьи, а вот мама… та была всегда домохозяйкой, и до сих пор ею остаётся. Вот! Значит, проблема в женщине, карьеристку искать нельзя. Как же быть с Соа? Она увлечено говорила о своих дизайнерских заботах, креативных решениях, что приводили в восторг заказчиков, ей явно нравилось её занятие, согласилась бы она отказаться от него ради мужа? У неё было два опыта продолжительных отношений, с её слов вторые закончились, потому что были вечные скандалы. А почему они были? Намджун ощутил превосходство решившего кроссворд эрудита. Он недавно как раз думал об этом: мужчина, добытчик и кормилец, должен являться домой для отдыха и радости, уставший и замученный работой, а там его должна встречать свежая и не утружденная никакими хлопотами, кроме домашних, возлюбленная. Она не будет такой же нервной и вздрюченной сделками и партнёрами, не станет орать и срываться, потому что в течение дня её никто не доводил. А если она тоже будет работать? Да само собой, девичьи нервы ещё слабее, она припрётся с работы и будет истерить, брыкаться и дёргаться. Разве же успокоят друг друга два замученных и усталых человека? Вот поэтому Соа и рассталась со своим женихом, несмотря на три года отношений. «Нет, жена должна сидеть дома, - подвёл итог Намджун, - и всё тогда будет отлично».
По пути в офис он вновь вспомнил про сон, покраснел и загрузился на тему того, какова вероятность нарываться на такие сны регулярно. А если он будет уже женат, а ему продолжат сниться посторонние голые девушки? Это будет считаться за измену? Это же неуправляемый процесс. Достаточно случайно зацепить глазом и всё, диаскоп заряжен, окуляры только и ждут возможности, чтобы продемонстрировать слайд-шоу. Ему самому не хотелось быть таким, невольным изменщиком, мыслительным повесой, да только как с этим справиться? Вообще ничего не видеть и не замечать вокруг? Нереально. Не позволять себе думать о других? Но мысли, они же как вода и воздух, просачиваются и льются, как сквозняк, который никогда не почувствуешь, но потом вдруг раз – и простыл. Намджун мог стараться следить за мыслями и сосредотачиваться на делах, но мозг такая штука, которая функционирует с перебоями. Читаешь накладную, или инструкцию, или Томаса Манна, и вот, ловишь себя на том, что надо перечитать последний лист, потому что ничего не понял. И вообще-то ты его уже второй или третий раз и читаешь, а ничего не понимаешь почему? Правильно, мозг живёт своей жизнью и поверх текста, на котором ещё минуту назад был сосредоточен, варится любимый суп, покупаются билеты в кино, строятся планы на выходные, оголяются груди, повторяется неуместная фраза, которую ты случайно сказал в восемь лет продавцу – это же постоянно происходит, разве не у всех так? Намджуну хотелось верить, что у всех. И перед сном не он один прокручивает неудавшиеся моменты дня, воображает, что будет завтра, вспоминает, что было давно, фантазирует о том, чего никогда не будет. И в этом всём избавиться от малюсенькой идейки о прелестях, которые тебе не принадлежат невозможно. Он может даже не заметить этого двадцать пятого кадра, а тот потом явится и овладеет целым сновидением. Грех ли это? Он же как узнал вчера, что бёдра принадлежат Чжихё, сразу перестал на них пялиться, а потом, когда выяснилось, что она встречается с его давним другом – вообще табу поставил не думая. Да и он был с Соа, о которой романтически грезил, валяясь в кровати позже, о том, куда её позвать в следующий раз, что подарить на День Всех Влюблённых? Как лучше с ней себя вести? А приснилась, вот вам и здрасте, Пак Чжихё. Голая.