Закончив, женщина ушла из центра в тень, к дочери, где стояла до этого. Она знала, что и урну с прахом ей не оставят, мастеров хоронили на Каясан, среди ступ, чтобы очередная душа превратилась в дух тигра. Лео, Эну и Хонбину вновь предстояло продолжить путь и отвезти останки Хана в монастырь. Церемония прощания, короткая, но торжественная, заканчивалась. Оставалось решить последний вопрос, и Ёнгук кашлянул в кулак, привлекая внимание:
- Думаю, что дальнейшее и так всем ясно, но, условно, для формальности, следует сказать, что главным мастером-наставником по бою теперь является Лео. – Тот дёрнулся на упоминание о себе, сутулясь возле самых близких друзей. – Есть ли возражения у кого-то? – Гук обернулся по кругу, ища несогласных, но все лишь молча приняли это, как само собой разумеющееся. – Хорошо. Тогда, Лео, ты должен выбрать себе того, кто будет подменять тебя и того, кто в будущем, возможно, займёт это место. У тебя есть способный ученик, который сумеет овладеть навыками не в меньшей степени, чем ты сам? – Хонбин и Эн не могли быть наследниками этой должности, поскольку были ровесниками Лео, а приемник всегда назначался из поколения младше. Тэгун выхватил из ряда парней в чёрном Чонгука и указал на него пальцем. Даже вернув себе способность разговаривать, он редко ей пользовался. Чонгук округлил глаза, отшатнувшись назад, словно его ткнули в грудь не на расстоянии.
- Я? Почему я? Я не лучше всех дерусь, есть Хосок и Сандо…
- Ты дерёшься незначительно хуже них, - подошёл к нему Эн. – Но ты их моложе больше, чем на пять лет. Ты будешь следующим выдающимся воином, Чонгук, в этом не приходится сомневаться.
- Мастер должен не только хорошо драться! – упирался парень. – Какой из меня воспитатель? Во мне педагогичности меньше ноля! Чему я научу мальчишек?
- А в ком педагогичности больше? В Сандо? – хмыкнул Бродяга. – Чонгук, повеления старших не обсуждаются.
- Лео, - подошёл к нему избранный им золотой, - назначь кого-нибудь другого, это такая ответственность… - Лео покачал головой.
- Ты… будешь отличным наставником, - заверил он его, положив ладонь на плечо.
Разбор полётов был окончен, и Ёнгук выдохнул, наблюдая, как великая троица выносит из храма урну, упакованную в металлический ларец. Пережидая некоторое время, участники прощания потянулись к выходу, постепенно, чтобы не создавать толчеи в проходе.
- Три смерти за десять лет, - поравнялся с ним Серин, с привычным цинизмом профессионального убийцы измеряя смерти цифрами. – Неплохой счёт со старухой с косой, учитывая прирост в наших рядах, мы пока больше растём, чем убываем. Намджун! – подозвал он к ним третьего, зашагавшего с ними в ногу. Потяжелевшая Сэй шла чуть сзади, вытирая нос платком. Раньше она не была столь сентиментальной, но беременность подточила закаленные нервы бывшей любовницы Тэяна. – Слушай, Намджун, как видишь, численность боевого отряда немного пострадала, а я зачем-то застаиваюсь в стойле, хотя не растерял навыков и сноровки. В Сеуле сейчас тихо, вы с Хосоком и так приглядываете, мне незачем сидеть в клубе и увядать. Ты не мог бы взять на себя бразды управления «Пятницей»?
- Я? – озадачился Намджун, не ожидавший такого поворота. – Да у меня и так бизнес…
- Разве одно другому помешает? – Услышавшая их разговор Сэй, убрав платок, догнала Серина и схватила за руку.
- О чём ты говоришь? Зачем ты хочешь отдать клуб Намджуну?
- Чтобы оставить его в надёжных руках.
- Для чего?! – прикрикнула девушка.
- Чтобы ездить с друзьями на шашлыки из террористов, чего не ясного?
- Ты с ума сошёл? Мы идём с похорон, и ты… ты строишь такие планы?!
- Сэй, я прекрасно помню, откуда мы идём, и именно поэтому считаю, что мне не место в кабинете.
- Ты не имеешь права так поступать со мной, Серин! – Она опять придержала круглый живот. – У нас скоро будет ребёнок, куда ты собрался?!
- У Хана было двое детей, и ничего, - хладнокровно парировал Серин. Нет, он любил Сэй, и не любил причинять ей страдания, но он не умел бывать каким-либо, кроме жестокого и грубого.
- Намджун, ты же откажешься? – с упованием посмотрела на него Сэй. Намджун не успел ответить.
- Откажется он – найду других, - бросил Серин, пытаясь двигаться дальше, но возлюбленная вцепилась в него.
- Ты останешься в Сеуле, обещай, что останешься!
- Я не даю обещаний, которые не намерен исполнять. Я золотой, Сэй, и ты знаешь, что это значит. – Они стояли во внутреннем дворе храма, и снег там ещё лежал тонким слоем на земле. – Идём, не будем об этом.
- Серин, я не отпущу тебя никуда! Ты мне нужен, мне и ребёнку!
- Давай обсудим этот вопрос позже…
- Когда ты уже решишь его с Намджуном? – Ёнгук отворачивался от неловкости. Неподалёку от них наблюдали картину Рэй с Дэхёном, невольные свидетели, проходящие мимо. Сэй расплакалась, видя непреклонность Серина, твёрдо решившего, что достаточно с него сидеть в безопасности.
- Успокойся, Сэй, прошу тебя…
- Останься в Сеуле, я умоляю тебя, Серин! Я люблю тебя, мне осталось два месяца срока, дождись появления на свет своего сына, ты же знаешь, что будет сын! – Она упала в ноги воину, рыдая и вытирая щёки, по которым потекла черная подводка. У Серина чуть не лопнуло сердце от её жеста. В положении, а потому требующая особой заботы, Сэй играла на его железных прежде чувствах, которые бы не дрогнули, не говори она сразу за двоих. Когда он почти сдавался, забывая о начинающейся договорённости с Намджуном, к нему пришло спасение.
Госпожа Хан подошла к Сэй сзади и, схватив её подмышки, подняла на ноги, осуждающе посмотрев.
- Встань! Твой мужчина – золотой воин! Не срами ни его, ни себя. При родах тебе от него проку не будет, для появления ребёнка он уже всё, что может мужчина, сделал! – Пристыженная вдовой, оставшейся не согнутой своей трагедией, хотя все видели и понимали, что любовь между ней и супругом была безмерная, Сэй стала приходить в себя. Серин, выдохнув, договорился созвониться с Намджуном позже и, обняв свою женщину, повёл её к машине.
Рэй крепче сжала руку Дэхёна, прижавшись к его плечу. До выхода с территории буддийского святилища их точно не увидят папарацци, да и вообще в округе никого, специальное место выбирали, чтобы золотые могли съехаться без лишних глаз. Чуть впереди плёлся одиноко Шуга, сунув руки в карманы. Всё напоминало Лог, те давние дни, ту осень, обещавшую впереди целую жизнь. С тех пор изменилось так много! Она стала спецназовцем, Хосок женился, Лео прижил двух сыновей со спасённой персиянкой, имя которой Рэй случайно услышала в общих разговорах, мастер Хан погиб. Тот, кто научил её азам искусства боя, благодаря которым она крушила теперь и мужчин-борцов повыше себя. Жизнь так быстротечна, и никогда не знаешь, в какой миг она изменится, а в какой и вовсе оборвётся.
- Дэхён, - шепнула она ему. Он посмотрел на неё, идя в ногу. – Хочешь к Новому году подарок?
- К Новому году? – непонимающе задумался Дэхён. – В смысле, на Рождество?
- Ну да, где-то так.
- А почему ты сейчас об этом спрашиваешь? До него ещё ого-го времени.
- Да, примерно десять месяцев. – Рэй остановилась, потянув Дэхёна, чтобы они отстали ото всех. Он, начиная соображать, воззрился в её глаза. – И нам нужно поторопиться, если мы хотим успеть.
- Всего в жизни всё равно не успеть, но твоя идея мне нравится, - стараясь не заорать от неуместного счастья на похоронах от разгаданного намёка, Дэхён сжал ладонь Рэй в своей.
- Всего – нет, а пожить и насладиться отмеренными годами… Надо бы уложиться.
- В постель, как только будем дома, - зашептал, не шевеля губами, мужчина.
- Эй, этот каламбур был моей фишкой! - толкнула его в бок Рэй, сразу же поняв, что не подрасчитала, пропечатав синяк, и извинившись. Каждый раз, когда они куда-то опаздывали, и Дэхён ронял фразу “мы не уложимся”, девушка падала на кровать и сообщала радостно “я уложилась”. Что ж, с этого вечера их любовные занятия изменят стратегическое направление.