- Валар моргулис! – подняла она, и у молодого директора на губах расплылась улыбка. Но рядом секретарша забирала чашку из-под кофе, поэтому он не мог ответить условленной между ними любезностью.
- Привет! Давно не созванивались, вот, решил поинтересоваться, как поживаешь? – Секретарша вышла, и он почувствовал себя свободнее.
- Как обычно, всё в норме и тонусе.
- Что нового? Поклонник из СНУ в окно больше не лезет?
- Не, пытался меня ещё раз пригласить на свидание, подкараулив после школы, но я его отправила восвояси.
- Осторожнее ты там. Не ходи одна.
- Я и не одна была, со своими друзьями. Я почти всегда с ними хожу, то на секцию, то они до дома меня провожают.
- Хорошие ребята?
- Отличные. – Чонён чем-то похлюпала возле трубки, видимо, пила что-то, и вернулась к разговору. – А из нового… Чжихё со своим ухажёром рассталась. – Намджун хотел кивнуть, но замер. Стоп, ухажёром? Это же Богом? У неё же не было других? Но он же… ни словом об этом не обмолвился, более того, пригласил на вечеринку для «двух пар».
- Рассталась? С Богомом? – уточнил Рэпмон.
- Да, с ним.
- А что случилось?
- Да ничего, просто расстались.
- Просто так не расстаются, что-то же послужило причиной? – Чонён была не из тех, кто долго решался на признания или заявления, поэтому всё, что думала по этому поводу, смело выдала по требованию:
- Я же вам рассказывала вроде, или нет? А, вы сами тогда слышали! Чжихё не очень сначала хотела с ним встречаться, её больше Сынён толкала на эти отношения, потому что Богом – богатый, и пока у нас были средства, она его держала на расстоянии, а потом вы её уволили, и Сынён настояла на том, чтобы она ответила ему взаимностью. Но для Чжихё всё равно было важно, чтобы её материально если кто-то и поддерживал, то жених или муж, а не любовник. Ей не хотелось перенимать манеру и образ жизни нашей Сынён, которой проще встречаться с разными мужчинами, чем с одним. Чжихё так не хотела, а Богом, я думаю, не собирался жениться… Какая бы наивная Чжихё ни была, в этом плане её не обмануть, она видела, что от неё нужно. В общем, когда вы вернули ей работу, и она снова смогла обеспечить наше хозяйство, она вновь выстроила дистанцию между собой и Богомом. Скажем, поставила ультиматум: либо это серьёзные отношения и он заявляет о каких-то намерениях, либо они расстаются. Ну, я не была свидетельницей этого, мне Чжихё рассказывала, что Богом психанул, сказал, что не любит, когда ему ставят условия и на него давят. В итоге они вроде как порвали отношения, но, наверное, пожалев о своей вспыльчивости, Богом вчера звонил опять, приглашал Чжихё на свидание.
- А она? – полюбопытствовал Намджун.
- Я не успела вникнуть в подробности, я уже засыпала, а с утра поговорить было некогда. Но я не думаю, что Чжихё уступит. Если Богому нужен от неё только секс, то он пойдёт лесом. И вы, господин Намджун, пожалуйста, не увольняйте её больше, чтобы сестре не пришлось прогибаться морально под экономический кризис семейного кошелька.
- Да вроде не собирался, - заметил Намджун, но уже без улыбки. Можно ли было обвинить Богома в обмане? Если Чжихё ответила ему отказом на свидание, то да, он солгал, а если согласилась, то он просто подумал, что их ссора закончилась и они снова вместе? Понять трудно, но поведение давнего товарища снова показалось не то чтобы неприемлемым, но не вызывающим положительной оценки. Ясное дело, такую девушку, как Чжихё, трудно не возжелать, но зачем же домогаться так рьяно, если не собираешься в ответ дать ей то, чего хочет она? А она хочет не сверхъестественного и невозможного, а справедливого и нравственного – принадлежать одному, и по зову совести и сердца, а не похоти и денег. И что ему теперь делать? Отказаться от приглашения в гости в субботу? Судя по всему, у Богома осталось много привычек юности, и он способен на всякое, поэтому заманит Чжихё куда-нибудь если не присутствием других людей, то ещё чем-либо, он изворотливый. Нет, оставлять её в таком случае без присмотра не дело, лучше согласиться. Но не позвонить ли Богому и не высказать накипающее? А как он объяснит, откуда взял эти сведения? Ещё заподозрят его в близких связях с Чжихё! А о разновозрастной дружбе с Чонён как-то неловко и упоминать. – Чонён, а ты не против, если я загляну к вам вечерком?
- Я? Нет, приезжайте, буду рада.
- Хорошо, тогда, заодно, подвезу Чжихё с работы. Ожидай часам к восьми.
Молодому человеку показалось это наилучшим решением. Стоит напрямую поговорить обо всём с бухгалтершей и выяснить, чего хочет она сама, давала ли согласие на свидание в субботу? Он же видел, что её глаза горели в тот вечер, когда Богом стремился её напоить, в ней был какой-то огонёк, желание, отклик тела на позывы мужчины, с которым она пришла в клуб. Намджун вновь погружался в роль опекуна, о которой его не просили, но которую он не мог отбросить, как ненужную. Кто позаботится бескорыстно о трёх одиноких и юных девицах? Без мужчины в любое время женщинам приходится туго и, несмотря на всю эмансипацию и отмирание патриархальности, общество как-то коряво и кособоко воспринимает женщин без мужской поддержки. Хоть лоб расшибите, а мужчина без женщины – самодостаточный холостяк, а женщина без мужчины – несчастная неудачница. И пусть она хоть слетает в космос, получит Нобелевскую премию и займёт первое место в списке Forbes, нет мужчины – нет счастья (по мнению сторонних наблюдателей). А общество столь досуже и многоголосо, что даже ошибаясь и не имея представления о реальности, способно своей массой убедить правых и чувствующих совсем иное в том, что надо этому обществу. Страшная сила толпы, влияющая абсолютно на всё. Не эта ли толпа навязала и ему, подползшему к трём десяткам лет, что без семьи – плохо? Разве плохо он живёт, по сути? Денег полно, друзья – замечательные, родители и сестра живы - здоровы, секс по желанию всегда находится. Но нет, смотришь вокруг, и видишь: эти целуются-милуются, эти за ручки держатся и не надышатся друг на друга, эти ждут первенца, те и дня друг без друга не могут, и всё, рождается зависть, неудовлетворенность. А если бы не было перед глазами этих примеров? Захотел бы он сам чего-то подобного? Неизвестно, но Намджун знал, что говорить об этом поздно, ведь внутреннее стремление найти одну-единственную, свою, родную, уже никуда не денется. То есть, он её уже нашёл. Осталось только превратить их отношения с Соа в те лёгкие, беспечные, беззаботные и окрыленные, в которых можно утонуть с головой и не всплывать до старости, не замечая, как в любимом присутствии проходит жизнь, счастливая и радостная. Почему же пока ещё нет этого ощущения? Намджун подозревал, что чего-то не хватает, а чего – понять не мог. Что следует добавить для полного удовлетворения?
Директор подъехал к торговому центру сзади, чтобы не парковаться на подземке и не тратить много времени. Соа бы нормально отнеслась к тому, что он вмешивается в жизнь трёх сестёр-сирот? Поняла бы его добрые намерения? Ему, почему-то, не хотелось ей рассказывать об этом, словно он мог быть застигнутым за эротическими фантазиями о Чжихё в этом всём, но он же старается не для неё, не из-за каких-то изменнических чувств, а по человечной своей природе, потому что переживает и за неё, и за Чонён, которая была ему по-братски симпатична.
Поднимаясь вверх по лестнице, он встречался с уходящими по одной бухгалтершами. Приехав под закрытие, он не хотел долго ждать и толкаться без дела по кабинетам и коридорам, поэтому был рад, что угадал с окончанием рабочего дня. Когда он вошёл в бухгалтерию, кроме Чжихё там оставалось ещё две женщины, укладывающиеся и проверяющие сумки – ничего ли не забыли? После странного увольнения и обратного возвращения, сопровожденного увольнением другой, одной из самых опытных сотрудниц, женщины немного посерьёзнели и пока ещё были не готовы к прежнему тону, шуточкам и кокетству с молодым шефом. Их никто не ставил в известность о происходящем, и они обо всём могли только догадываться. Чжихё, разумеется, отбалтывалась и ничего не говорила, уволенная разведенная ветеранка счетов сочиняла жуткие байки о бывшем начальнике, повествуя их тем, кто продолжал поддерживать с ней связь, отдел кадров уверял, что все разошлись мирно и ничего не произошло. Однако в половине штата утвердилось подозрение, что Чжихё – любовница Ким Намджуна, и если с ней недобро поговорить, или без уважения на неё посмотреть – вылетишь только так. Сама девушка об этих слухах не знала, как и Намджун, поэтому они не обратили внимания на заговорщические взгляды двух дам, поспешивших оставить их вдвоём в помещении.