Богом разлил по бокалам холодного шампанского, произнёс тост за любовь, пылко поглядывая на жертву своих страстей. Намджун осматривал интерьер и обстановку, но не как Соа – профессиональным придирчивым взглядом, находящим сочетаемое и не сочетаемое, - а как простой обыватель, впервые оказавшийся где-либо. Примечательного в декоре ничего не нашлось, и директор Ким вернулся к отстранённому разговору:
- А где твой отец? Или это только твоя квартира? – Апартаменты были очень вместительными, помимо зала Намджун, на глаз, насчитал пять комнат, хотя до конца длинного коридора в одной стороне не доходил, возможно, там были ещё какие-то помещения.
- Я живу с ним и с его женой, но у них есть другая квартира в пригороде, её, поменьше, иногда они предпочитают проводить выходные там. Меньше шума, чище воздух… - Намджун только теперь вспомнил, что мать Богома умерла давным-давно, и вырос он с мачехой. Или разными мачехами? Этого он уже не мог восстановить в памяти, но судя по тому, что молодой человек говорил «его жена», вряд ли он успел привыкнуть к какой-то одной, и проще было обозначать их для себя так. Да, теперь становилось яснее, откуда в нём это стремление не ограничивать себя браком, оставаться холостым. Пример родителей всегда самый показательный, да и все поведенческие особенности берутся из детства. Осуждать его стало труднее, но Намджун всегда считал, что нельзя оправдываться какими-то неизгладимыми впечатлениями из прошлого. Что бы ни случилось когда-то, в настоящем надо делать всё от себя зависящее, чтобы становиться лучше и перебарывать в себе какие-то застарелые комплексы и обиды.
- Я бы повидал твоего отца, столько лет его не видел! В другой раз пригласи нас, когда он будет, думаю, и Чжихё с радостью с ним познакомится, - отметил Намджун, за что поймал на себе предостерегающий взгляд Богома.
- Я боялся, что мы будем ему мешать. Ну, знаешь, он уже не в том возрасте, чтобы терпеть громкие разговоры за стенкой. Они с женой рано ложатся, любят отдыхать подольше.
- Значит, ты теперь тоже вместо отца в вашем бизнесе? – Намджун пытался припомнить, чем занимался всё-таки господин Пак? Торговля? Чем? Или грузоперевозки? Или производство чего-то?
- Да, на подхвате, но и свои задумки и дела есть. Так, - Богом поднялся, - дамам не предлагаю, а для себя пойду за виски. Рэпмон, будешь?
- Рэпмон? – удивлённо воззрилась на него Чжихё.
- Долго объяснять… - ссутулился мужчина, опустив глаза.
- Его коронная юношеская кличка, - улыбнулся Богом радостно. – Между прочим, мой друг подавал большие надежды на этом поприще, мог бы и стать музыкантом.
- Рэпером, - поправила Соа. – Как-то с музыкой он не очень-то связан.
- Эй, между прочим, без музыкального слуха рэпером быть невозможно! – возмутился в шутку Намджун. – К твоему сведению, большинство рэперов могут недурно спеть, но не каждый певец сумеет прочитать рэп. Потому что чувство ритма оттачивается вот прям до такого профессионализма…
- Я всё равно не считаю рэп музыкой, не объясняй. – Намджун нахмурился. Он понимал, что уже не в том возрасте, чтобы спорить из-за музыкальных предпочтений. Это в четырнадцать - шестнадцать лет можно ходить стенкой на стенку, фанаты одной группы, против фанатов другой, но это давно в прошлом. Какая разница, кто и что любит слушать? Это такая мелочь, одна из многих составляющих жизни, далеко не на первых местах. Но всё-таки ему захотелось пройтись, и Намджун поднялся, присоединившись к Богому.
- Я с тобой схожу за виски, заодно погляжу на твои хоромы.
В конце коридора, как оказалось, была кухня, из которой тонкая дверь с деревянной решёткой вела в крошечный погребок со спиртным. В общем пространстве кухня соединялась со столовой, обозначенной овальным, чуть удлиненным столом с расставленными вокруг него стульями, обитыми бирюзово-серебристой тканью. Состоянием владельцы недвижимости точно не обделены. Богом достал с одной из полок «Рэми Мартин».
- Я нашёл отличный коньяк, может, его?
- Да мне без разницы, - присел Намджун неподалёку. – Что-то Чжихё какая-то невесёлая. Вы поругались?
- Мы? – выставив стаканы на стол, отвинчивая крышечку, молодой человек приподнял брови. – Да нет, обычные размолвки. Я мог бы ей быстро поднять настроение, но она сама отказывается, потому что ещё не знает, как это может быть приятно, - засмеялся Богом. – Но я постараюсь её уговорить попробовать.
- А ты не думал, что ей хочется любви, а не секса? – сказал Рэпмон то, о чём и думал, но пожалел. Зачем он лезет? Для чего этот менторский тон? И тема-то такая, не мужская, сомнительная. С какой стати вдруг он заговорил о нежных девичьих чувствах?
- А я разве не даю ей любовь? Это скорее она не хочет отвечать мне взаимностью, а я делаю всё от меня зависящее.
- Так, ты её любишь?
- Конечно! – Белизна зубов сверкнула от уха до уха. – Как её можно не любить? Она моя маленькая радость.
- Создаётся впечатление, что ты её любишь примерно как комнатную собачку.
- Не придумывай, Рэпмон. Да что с тобой? Всё отлично! – Продолжая улыбаться, Богом чокнулся с его стаканом и, отпив, пошёл обратно к девушкам.
Обстановка потеплела и разрядилась, благодаря выпитому и осторожному обхождению острых тем. Намджун переключился на Соа, забыв о том, что она не оценила его музыкальных склонностей. В конце концов, он тоже ничего не понимает в дизайне и может раскритиковать какую-нибудь штуковину, чем невольно заденет Соа, но они же уже не малыши, чтобы дуться из-за этого? Засидевшись допоздна, все согласились остаться, однако шепчущиеся о чем-то Чжихё с Богомом явно не могли прийти к какому-то компромиссу. Уровень шёпота переставал удовлетворять спорящих, и они несколько раз отходили в соседнюю комнату или на балкон, чтобы поговорить. Результат выдал камень преткновения их непонимания; Чжихё попросила постелить ей отдельно, отказавшись спать в спальне Богома. Именно этого пытался всячески избежать молодой человек, уговаривая, увещевая и колдуя всеми своими обходительными чарами. Но всё-таки Чжихё оказалась на отдельной кровати, а Богом, громко хлопнув дверью, ушёл к себе.
Намджун, под тяжестью коньяка, лежал рядом с Соа и думал о случившемся. Теперь эти двое наверняка расстанутся. Расставание всегда опечаливает даже тех, кто наблюдает со стороны. Жалел ли об этом Намджун? Забегать вперёд было наивно, но не очевидно ли, что прогресса у таких отношений нет? Он был рад, что Чжихё осталась при своих принципах и отстояла себя. Странно, что не сработала мужская солидарность, что-то он в последнее время перешёл на тёмную сторону, Шугу сестре сдал, тут не поддержал бывшего товарища… Соа положила руку ему на грудь и прильнула всем телом, дотянувшись за поцелуем. Мужчина тотчас сбился, о чём рассуждал? Ответив на поцелуй, он почувствовал, как девушка не собирается на нём остановиться, скользя рукой вниз, и, хотя его отзывчивая, безотказная плоть среагировала, он вспомнил, с чего его сбили в связи с тем, что смутился наличия за одной стеной Чжихё, а за другой – Богома.
- Соа, - прошептал он, осторожно останавливая её, - нас могут услышать…
- Да ладно тебе, мы тихо. – Намджун прислушался к звукам в квартире. Немое молчание, ни шороха. Если начнёт поскрипывать кровать – а любая, даже самая мягкая и удобная издаёт эти обличающие звуки движения на ней, - сразу же всё станет очевидно. Богома он бы не постеснялся, но совокупляться при невинной девчонке… Намджун подумал о Чжихё, которая сейчас лежит неподалёку, и хорошо, если не плачет. Одинокая и разочарованная в лучших своих надеждах. И вся эта прелесть пролёживает там даром! «Да что же это такое? Нет, я не стану заниматься любовью с Соа, пока из головы у меня не выходит другая. А если я начну представлять Чжихё?». Намджун настойчивее отодвинул ладонь возлюбленной.
- Нет, неудобно, правда. Услышат наверняка.
- В особняке Джей-Хоупа же не услышали!
- Там пространства было больше, и шума за дверью тоже, - объяснил Намджун, боясь, что Соа воспримет его поведение, как нежелание, но она была достаточно разумна, чтобы видеть его восставший половой орган и верить в искренность его слов. Он именно не мог морально, а ни не хотел.