Намджун иссяк, хотя видел, что Соа слушает внимательно, и иногда в её взгляде даже вспыхивает если не раскаяние, то сомнение. Но пока он это всё декламировал, то и сам остыл, испытывая значительно уменьшившуюся симпатию к девушке. Она всё ещё была красива, привлекательна и мила, но то самое «не моя» перекочевало из принадлежности в обозначение разделённых привязанностей, которых не было. Она больше не только не относилась к нему как-либо статусно, но и не подходила ему качественно. Сближение закончилось, Соа выбрала Богома, им незачем искать друг в друге положительное, общее, затягивающее, манящее.
- Я не отрицаю того, что твой подход правилен, - тяжело вздохнула девушка. – Может, это я странная? Или глупая. Но сердцу не прикажешь. Да, когда долго живёшь с кем-то, находишься в браке, больше всего начинаешь ценить стабильность и уверенность, крепкое плечо, которое всегда поддержит, но на первых порах должно быть что-то сумасшедшее и жгучее, что-то ошеломительное, что бы показывало искренность и необходимость друг в друге, чтобы было, что вспомнить, в конце концов, когда настанет эпоха давнего супружества, где пары спят на раздельных кроватях. Не веришь же ты, что бывает обратный процесс, когда начали с взвешенных и выдержанных отношений, а через пять-десять лет дожили до страсти и одури? Нет, я о таком никогда не слышала.
- Нам уже было, что вспомнить. Когда мы познакомились, больше десяти лет назад…
- А, я должна была довольствоваться адреналином, единожды полученным в семнадцать лет? Намджун, мне всего лишь двадцать семь сейчас, и чего-то интересного в судьбе по-прежнему хочется.
- То ты говорила, что тебе уже достаточно, чтобы думать о серьёзном, то теперь тебе ещё мало, чтобы всё устаканилось!
- Как однобоко и буквально ты всё понимаешь! – взмахнула рукой Соа, закончив жест тем, что поправила выбившийся локон. – Почему мужчины такие деревянные? Уже пора замуж – это не в дом престарелых! Ещё молода для удовольствий – это не значит, что не готова для создания семьи! Боже, в самом деле, как же трудно в этом мире изъясниться с кем-то так, чтобы он понял именно вкладываемый тобою смысл. У всех своя шкала конкретизации, и кто-то совершает перегибы в ту или иную сторону, услышав совершенно определённые высказывания. Если я сказала «мне уже не семнадцать» - это не несло смысла «мне уже столько, что успеть бы подцепить любого мужика, отложить личинку и выйти на пенсию, пока не сыграла в ящик»! Это всего-то и подразумевало, что я не хочу подростковых беганий на свидания или курортных романчиков. Я и от Богома сейчас хочу отношений, серьёзных, ведущих к тому, чтобы стать мужем и женой. Но почему же это должно исключать наслаждения, развлечения, веселье и озорные поступки? – Намджун вспомнил, как приятель толковал ему о возрасте, что они находятся в первой трети жизни, то есть – юности. Пожалуй, Соа рассуждает почти в том же направлении, только она надеется, что Богом захочет разделить все свои забавы только с ней, а вот желает ли того же Богом? Рэпмон сомневался, и с этого ракурса ему было жаль Соа, жаль, если она снова обожжётся и ошибётся. Она была хорошей и достойной девушкой, достойной кого-то лучшего, чем Богом. А если они опять расстанутся? Если их «вулкан» потухнет или извержение будет столь сильным, что они поспешат куда подальше от места катастрофы, будет ли согласен он – Намджун, - принять её обратно? Почему он думает об этом? Представить, как он станет утешать Соа, прибежавшую к нему пожаловаться о разбитом сердце, было легко, но Намджун не испытал от этого никакого злорадства, ничего приятного. Он понимал, что шанс подобного велик, и одновременно с тем не хотел бы узнать, что так всё и случилось, он больше не хотел возвращаться к прежнему. Прошлое, всё-таки, в большинстве случаев, как валяющиеся грабли, ушибиться об него проще, чем наткнуться и, аккуратно подняв, убрать в сарай. Многие ли способны хотя бы не поднимать трубку бывшим? Не вспоминать о них при очередных расставаниях, не сравнивать с ними нынешних, не превращаться в прожектёров, страдающих антиисторизмом с приступами «если бы да кабы»?
- Я надеюсь, - выжал из себя Намджун, не чувствуя облегчения, но чувствуя в себе силы выйти из этого прощания с честью, - что Богом сумеет удержать тебя и оценит свою удачу.
- Спасибо, - улыбнулась ему Соа, с благодарностью сменив тон на тот, с которым и пришла, потому что на некоторое время своими нападками Намджун вывел её из равновесия. – Я тоже надеюсь, что у тебя всё будет хорошо. Даже если у тебя нет любовницы, - хохотнула девушка, - пусть тебе встретится та, которую ты заслуживаешь.
- Не думаю, что хочу пока что впутываться в новые приключения. Кто знает, может, брак – не моё? В любом случае, у меня есть дела, лучше займусь ими, чем бесполезными попытками ввязать свою бесстрастную натуру в горнило любви.
- Не язви, - погрозила ему Соа пальцем и поднялась. – Спасибо ещё раз. За понимание. Мне пора, к заказчику надо.
- Пока! – махнул ей Намджун, оставаясь посидеть немного в кафе после её ухода. На душе было спокойно. Но пусто.
***
Устремившийся в томление и разъедающую тоску всех внутренних фибр, Намджун мог бы назвать своё последующее состояние депрессией, хотя до неё ему было очень далеко. Возможно, ему не хватало страданий для того, чтобы почувствовать себя живым после расставания, поэтому и казалось собственное самочувствие болотным, закисающим, обреченным на одиночество. Куда было себя пристроить? Намджун с головой ушёл в книги, обкладываясь ими свободными вечерами. Мало-мальски связанные с любовью новеллы подвергались критике и не читались. Под лозунгом «не мужское чтиво» они не проходили фэйсконтроля, пугая наличием чувств, на которые, думалось Намджуну, не способен либо он, либо кто угодно другой по отношению к нему. В ход пошли детективы, психология, маркетинговые тренинги, экзистенциальная философия, европейская классика и восточная поэзия. Предпочтительно патриотического характера, о родине и её живописных пейзажах, а не разбитых сердцах и безответных взглядах.
В тот же вечер, когда он вернулся из кафе, Намджун подумал о том, каково сейчас Чжихё? Страдает ли она по Богому? Узнала ли, что тот стал встречаться с Соа? Не было возможности позвонить ей и спросить прямо, а использовать Чонён для добычи информации о её сестре Рэпмону не хотелось. Как это будет выглядеть? Девчонка и так заметила, что он поедал глазами чьи-то формы, как она отнесётся к его интересу на этот раз? Достанет биту? Можно было бы заехать в бухгалтерию, но не было повода, никакой надобности, и беседа с Чжихё вызовет новую волну слухов и косых взглядов. Интересно, до неё дошли предыдущие сплетни? Надо же было такое вообразить, что они любовники! Неужели работающие за соседними столами женщины не имеют никакого представления о девушке, трудящейся подле них шестой год? Намджун всегда удивлялся, насколько неправдоподобными бывают рассказы о ком-либо, словно человек не на виду, и пропадает где-то неделями, чтобы о нём можно было воображать фантастические ситуации.
У Намджуна к выходным стало получаться не думать о своей личной жизни, но не получалось перестать вспоминать Чжихё. Его стало напрягать воодушевление, с которым он воспринимал свободу девушки от Богома. Тому давно пора было от неё отстать, поняв, что она не для тех дел, какие он с ней запланировал. Возможно, это ликование тоже не давало Намджуну заявиться в бухгалтерию, он переживал, что излишне положительное восприятие расставания Чжихё с Богомом она интерпретирует плохо. Вдруг она до сих пор умывается слезами, а он такой «эге-гей, как холостая жизнь?» с улыбкой до ушей. Откуда вообще у него взялась эта улыбка, стоило представить подобное? Он вроде как печалится с самой среды. Разве не положено выдерживать траур по расставанию? Соа-то, конечно, уже задействована в другой любовной связи, поэтому она точно не соблюдает подобного приличия. Намджун и сам делал это ненамеренно, но вот просто отшибло желание развлекаться и веселиться. Словно по рукам дали, когда что-то очень хотел сделать.