Настоящая задница, по нервотрёпке вполне сравнимая с написанием дипломной работы, началась после того, как я дал положительный ответ. Собеседования, тесты, анкеты, сбор целых гор документов и прохождение медицинского обследования. И я выдержал всё это, чтобы оказаться сегодня здесь. Войдя в огромный холл, я прошёл через металлоискатель, предъявил документы охраннику и назвал ему цель визита. Придирчиво осмотрев мой паспорт и коротко переговорив с кем-то по телефону, он объяснил мне путь до кабинета, в котором меня ожидали.
Прежде чем идти дальше, подошёл к одному из огромных зеркал, что были здесь установлены, поправил галстук, пригладил ладонью короткостриженые волосы и убедился, что на пиджаке нет лишних складок. Только после этого я, стараясь не вертеть головой по сторонам, двинулся к лифту. Каблуки лакированных туфель звонко цокали по мраморному полу. Если я чем и отличался от вальяжно и спокойно расхаживающих здесь людей в строгих костюмах, так только своим ростом да выправкой, привитой мне на военной кафедре. Всё-таки школьная форма — определённо очень полезная вещь, помогает привыкнуть к деловому костюму, так сказать, с младых ногтей. Даже не представляю, как неловко я бы себя чувствовал, не будь у меня подобной практики. Галстук-удавка, натирающие брюки, стесняющий движения пиджак и всё такое.
Шестой этаж встретил меня латунной табличкой с интригующей надписью «Департамент международного сотрудничества по вопросам глобальной безопасности». Если проще, то сотрудники именно этого отдела осуществляют контакты с Ассоциацией на территории нашей страны. И один из них настолько заинтересовался моими успехами, что лично прибыл в Победоград, чтобы со мной познакомиться. Ну и другими важными делами заняться, свидетелем которых я стал, пока потворствовал своей паранойе. Именно с ним мне предстояло сейчас встретиться.
Оказавшись на перепутье коридоров, устланных ковровыми дорожками и с обеих сторон утыканных дверьми с табличками, я заозирался. Потратив некоторое время на ориентирование, благо помимо всяческих картин на стенах были развешены и указатели, я нашёл нужный кабинет, надпись на котором гласила: «Зам. Нач. Северов П.И.». Постучав и дождавшись приглашающего возгласа, я прошёл внутрь.
— Доброе утро, Павел Ильич, — первым делом поздоровался я.
Довольно крупный мужчина с намечающейся проседью в волосах, мощной челюстью и прямоугольными очками без оправы поднялся мне навстречу и приветственно протянул руку.
— Здравствуй, Севастьян, — пророкотал он своим глубоким голосом. — Как добрался? Уже устроились на новом месте?
— Да, всё отлично, — ответив на его крепкое рукопожатие, кивнул я.
Уже два дня, как мы в Москве, и всё это время только тем и занимались, что обживали свою квартиру. Убирались, распаковывали вещи, дожидались доставки остальных вещей, отбивались от излишне навязчивой опеки моей тётки Варвары Васильевны, что смотрела на нас с Аней с явным неодобрением. И дело было вовсе не в том, что, воспользовавшись поводом, мы с моей девушкой, наконец, съехались вместе — преодолена новая высота в наших отношениях! — сколько в том, что своим приездом мы развалили её бизнес по сдаче нашей квартиры.
На самом деле, эта жилплощадь принадлежала раньше моей матери. Переехав с отцом в тогда ещё Мрачногорск, она не стала её продавать, мудро рассудив, что недвижимость в Столице лишней не будет, и попросила своего старшего брата, дядю Семёна, время от времени за ней присматривать. Однако же его предприимчивая жена настояла на том, чтобы квадратные метры не простаивали, и начала сдавать жильё. Половина платы переводилась нам. Хотя, глядя на эту женщину, я постоянно ловил себя на мысли: «А половина ли?». В любом случае, приехали мы с Аней, и теперь ни о каких посторонних жильцах не могло быть и речи.
Сама по себе квартира находилась хоть и на окраине Москвы, однако же была вполне просторной, двухкомнатной, и по прибытии мы застали в ней форменный срач. Мусор по углам и засоры в трубах — лишь наименее отвратительное зрелище из тех, что нам открылись. Не знаю, кто здесь жил, но хотел бы я побеседовать с ним по-своему, по-Геройски.