– Да, – согласно поджал губы Гитлер, – что есть, то есть. Морелль был классным венерологом! К счастью, это не по моей части!
Даже старине Линге фюрер не собирался сообщать, что накануне войны как-то обращался к довольно известному берлинскому венерологу доктору Мореллю за консультацией по подозрению аналогичной болезни. Правда, подозрение это фюрер себе придумал сам, и Мореллю не составило труда развеять его опасения.
Визит к венерологу был государственной тайной. Но после него Морелль стал лейб-врачом Гитлера, единственным и незаменимым, и пару раз своего пациента действительно спас, что не мешало тому время от времени – наедине со своим верным Линге ставить под вопрос квалификацию своего доктора.
– Так ты полагаешь, Хайнц, венеролог может лечить все болезни?
– Конечно, мой фюрер! – убежденно воскликнул Линге. – Почему нет?! – и позволил себе пошутить не к месту – Все болезни от… этого самого! К тому же доктор Морелль – член нацистской партии с тридцать третьего года! Разве может врач-нацист причинить вред своему фюреру?!
– Хм, – Гитлер в раздумье откинулся в кресле, – хотелось бы верить!
И вдруг истерично ударил кулаком по сервировочному столику:
– Мне и евреям хотелось бы верить! Говорят, что когда-то они были лучшими врачами Европы! Все короли и даже папы лечились только у них! Но я раскусил их подлую сущность! И теперь они наши злейшие враги! Это евреи заразили весь мир ненавистью к нам! Это из-за них мы теперь одни… во всей Вселенной! Евреи – это цианистый калий, бомба замедленного действия, чума двадцатого века!
И так же неожиданно, словно придя в себя, почти весело проворчал:
– Между прочим, большевистский вождь Ленин ни за что не хотел лечиться у врачей-коммунистов! Он говорил, что они всю жизнь заняты революцией и ни черта не смыслят в медицине. И приказал для себя выписать врачей из Германии! Вот так-то, дружище Линге! А ты говоришь: врач-нацист! Но доктор Морелль вне подозрений! Так говорит мне мое шестое чувство, мой внутренний голос! Я никому не позволю усомниться в докторе Морелле! Но боже… какую гадость он мне все время подсовывает!
Глава 8
Ровно в 11 часов 20 минут Гитлер покинул свой блокгауз. И тотчас же за его спиной с трех сторон замаячили черные мундиры эсэсовцев личной охраны фюрера, возглавляемой группенфюрером СС Раттенхубером.
Гитлер быстро пошел по узкой дорожке, для маскировки присыпанной сверху свежими листьями и хвоей. Благодаря этому с воздуха все дорожки ставки были абсолютно невидимы. Для той же цели по всей территории «Вервольфа» были посажены сотни деревьев и тысячи кустов.
Внезапно фюрер, резко оглянувшись, направился прямо навстречу к ближайшему эсэсовцу. Тот не успел среагировать, и через несколько секунд оказался перед Гитлером на расстоянии десятка шагов.
– Если вы так боитесь остаться один, то идите и охраняйте себя сами! – гневно крикнул ему Гитлер. – Я не нанимался вас охранять!
Круто, по-военному развернулся и еще быстрее продолжил «неторопливую прогулку».
Охрана исчезла из виду, и только длинные черные тени на земле то тут, то там, теперь выдавали ее присутствие.
На пути к резиденции штаба оперативного руководства вермахта Гитлер заметил в небе набирающий высоту немецкий самолет. Вот он достиг заданной отметки, слегка накренился на одно крыло и устремился на запад.
Фюрер глянул на часы: все точно! Как раз в это время с аэродрома около ставки специальным рейсом будет теперь ежедневно вылетать самолет на Берлин. Через четыре часа он приземлится на военном аэродроме столицы рейха.
Точно так же со вчерашнего дня между Берлином и ставкой действует постоянная транспортная челночная связь. Раз в сутки с берлинского вокзала Шарлоттенбург ровно в 19 часов 51 минуту будет отправляться литерный поезд, чтобы в 6 часов 45 минут, миновав без остановок Варшаву, Брест, Ковель, Ровно и Бердичев, прибыть в Винницу. А поздно вечером из Винницы выйдет другой литерный, который будут ждать на Силезском вокзале Берлина.
– Маятник Фуко! – загадочно прошептал фюрер, глядя на самолет.
Гитлер никак не мог вспомнить: то ли он видел этот странный прибор в оккупированном Париже, то ли о нем ему рассказал всезнающий Шпеер.
На мгновенье ему показалось, что маятник Фуко не имеет никакого отношения к регулярным челночным рейсам между Винницей и Берлином. Но уже в следующую секунду все сомнения были отброшены прочь! «В эту голову – фюрер самодовольно постучал средним пальцем правой руки по собственному черепу – ничто не приходит просто так!»