Стрела послушная полетела
И батора намертво срезала.
Не успел он двинуть и бровью.
Полетел с коня, обливаясь кровью.
А раненый батор Эрхэ-Манзан
Камень, величиной с жеребенка взял,
В руках его так и сяк повернул,
Рану под правой под мышкой заткнул.
Потом,
Наклонившись с коня опять.
Камень с овцу сумел он поднять,
Так и сяк его в руках повернул,
Под левой под мышкой рану заткнул.
Шелковым кушаком обе раны перевязал,
В ослабевшие руки повод взял.
Направил коня к родной стороне,
Кровь запеклась на рыжем коне,
Конь в крови и седло в крови,
А помощи нет, зови не зови.
Едет воин, вперед глядит,
Видит воин — сорока летит,
Сорока трескуча и говорлива,
А он объясняет ей торопливо:
— Ты лети, сорока, в долину Мэргэн,
Ты лети, сорока, в долину Хатан,
Где живет во дворце, среди крепких стен,
Абай Гэсэр, великий хан.
Расскажи ты тридцати трем баторам,
Несущим стражу,
Что на нашу милую сторону
Враг надвигается страшный.
Шарайдаи,
Желтой долиной владеющие,
Шарайдаи,
Бесчисленных подданных имеющие,
Ведут на нашу землю войска свои,
Кишащие, как муравьи,
Скажи им, что я Эрхэ-Манзан,
По своей оплошности умираю от ран,
Насквозь простреленный, у песчаной горы лежу,
Кровью истек, едва дышу.
Коварно-черными злоумышленниками
Прострелен я навылет под мышками.
Пусть баторы там поторопятся,
К битве яростной приготовятся,
Чтобы встретить врагов у песчаных гор,
Чтобы дать врагам жестокий отпор.
А Нээхэр-Эмшэн на быстром коне
Пусть скорее скачет ко мне…
Сорока пестрая, послушав батора,
На языке сорочьем затараторила:
— Некогда мне летать туда-сюда,
Я еще себе не свила гнезда,
А время приспело — яйца нести…—
Улетела сорока хвостом трясти.
Пролетал тут, каркая, ворон,
Обратился к нему батор:
— Ты слетал бы в родную сторону
У подножья песчанных гор,
Расскажи там баторам нашим,
Враг на нас надвигается страшный,
Шарайдаи,
Желтой долиной владеющие,
Шарайдаи,
Бесчисленных подданных имеющие,
Двигают на нас войска свои,
Кишащие, как муравьи,
Пусть баторы там поторопятся,
К битве яростной приготовятся,
Чтобы встать стеной у песчаных гор,
Чтобы дать врагам удалой отпор.
А Нээхэр-Эмшэн на быстром коне
Пусть скорее скачет ко мне.
Скажи ему, что я Эрхэ-Манзан
По своей оплошности умираю от ран,
Насквозь простреленный у горы лежу,
Кровью истек, едва дышу.
Коварно — черными злоумышленниками
Прострелен я навылет подмышками.
Слышит батор карканье черного ворона:
«Ладно, слетаю в родную сторону.
Собирался я накормить двоих воронят,
Да ладно уж, денек голодными посидят.
А начнется битва — мы попируем,
На убитых воинах — пожируем».
Раненый батор птицу благословляет,
Всяческой удачи он ей желает,
Чтобы взгляд у нее с высоты был ясным,
Чтоб не прозевала она ни кусочка мяса,
Чтобы своими зоркими сверху взглядами,
Не прозевала она ни кусочка падали.
Чтоб ни косточки мимо не пропустил он,
Чтоб детенышей падалью угостил он.
Прилетает ворон в долину Мэргэн,
Прилетает, черный, в долину Хатан,
Где в дворце из бело-сахарных стен,
Живет Гэсэр, богатырь и хан,
Покружился ворон, огляделся,
На золотые ворота уселся.
Спят баторы пьяные, жарко им,
А ворон над ними каркает:
— Эй, баторы,
Лежебоки вы или стражники?
Враги на вас надвигаются страшные.
Шарайдаи,
Долиной желтой владеющие,
Шарайдаи,
Бесчисленных подданных имеющие,
Ведут сюда войска свои,
Кишащие, как муравьи.
А юный батор Эрхэ-Манзан
Истекает кровью, умирает от ран,
Лежит, умирая, отважный батор
У подножья песчаных гор.
Он сражался храбро, как подобает,
Но коварство иногда побеждает.
Хитро-черными злоумышленниками
Он прострелен насквозь под мышками.
В вашей помощи он нуждается,
Вашей помощи дожидается.