Со своими войсками кишащими, муравьиными,
Повернулись они ко дворцу широкими спинами.
Хара-Зутан про это узнал,
Всполошился, засуетился,
Стрельчато-синего жеребца оседлал,
Вдогонку за отступающими пустился.
Черные мысли его бурлят,
Грязные чувства его кишат.
Догоняет он вражеское войско,
Принимает он позу геройскую,
Загораживает он войскам дорогу,
На полководцев кричит он строго:
— Вы настолько, — кричит он, — слабы,
Что от одной убегаете бабы!
Обмануты вы обманывающими,
Подкошены вы подкашивающими,
Неужели женщины вы побоитесь,
К дворцу Гэсэра не возвратитесь?
Кобыла
Во время скачек отстанет,
Женщина
Во время битвы — устанет.
Она во дворце своем затворилась,
Но кроме силы бывает хитрость.
Зачем же на меч открыто лезть,
Ведь задние двери во дворце есть.
Нападите на дворец с двух сторон,
Будет ваша Урмай-Гоохон.
Полководцы Хара-Зутану поверили,
Показал он им все задние двери.
Дружно они на дворец напали,
Урмай-Гоохон полонили, взяли.
После этого
Шарайдаи, желтой долиной владеющие,
Троеханы,
Бесчисленных подданных имеющие,
Обрадовались,
Что достигли цели.
Развеселились,
Что сами остались целы.
Запрягли они трех иноходцев
В телегу серебряно-зеркальную,
Под руки ведут, подобную солнцу
Царицу прекрасную, но печальную.
Посадили ее, всячески обласкали
И к себе домой поскакали.
В это время Хара-Зутан
С черной душой, как известно, хан,
Понял,
Что он один теперь остается.
Понял,
Что за все ему отвечать придется.
Понял он,
Что наступит расплата скоро,
Что Саргал-Ноен
И тридцать три батора
Измены черной ему не простят,
И его по-своему угостят.
Бежит он
Вслед войскам отступающим.
Кричит он
Вслед его одного оставляющим,
Восвояси
К себе домой уходящим,
Без боязни
Царицу прекрасную увозящим.
— Вы бросаете меня, — он кричит,—
Чуть не голого,
Чурбаны у вас, — кричит,—
А не головы.
Рады вы, что нашу ханшу
В плен увозите,
А о том, что будет дальше,
Вы не спросите.
На то, что случится, и скоро,
Вы не смотрите,
Тридцать трех великих баторов
Вы считаете мертвыми,
А они лежат,
Отнюдь не убиты,
У них только глаза
До поры закрыты,
Пока мой старший брат
Саргал-Ноен,
Что сединами мудрыми убелен,
Жив
И дышит,
И произносит слова,
В каждом баторе душа жива.
Вечером вам сдается,
Что они убиты валяются,
Но утром, с восходом солнца
Они опять просыпаются.
Встанут они, проснутся,
За мечи и луки возьмутся,
Полетят вам вслед хангайские стрелы,
Никто из вас не вернется целым.
Убьете меня
Ничего не добьетесь,
Послушаете меня,
Ума наберетесь.
Мой старший брат
Саргал-Ноен,
Сединами мудрыми убелен,
У большого озера лежит в камышах,
Затаившись и не дыша.
Выберите вы рысака
Самого редкого,
Выберите вы стрелка
Самого меткого.
Пусть он до озера белого доскачет,
Коня своего надежно спрячет,
Если крадучись он в камыши проберется,
Саргал-Ноен не проснется.
Стрелой железной стрелок Ноена погубит,
Голову и руку ему отрубит.
Из головы надо сделать кубок,
Вино пить сладкое,
А правой руки обрубок,
Для кнута — рукоятка.
Шарайдаев полководец хан Бирууза,
Выслушал предателя и приказал,
Чтобы выбрали рысака
Самого редкого,
Чтобы выбрали стрелка
Самого меткого.
Чтоб туда, где озерная ширь,
Доскакал он, добрался,
Чтоб в озерные камыши
Он неслышно прокрался,
Чтоб Саргала-Ноена он стрелой погубил,
Чтобы голову и руку ему отрубил,
Чтобы из головы он сделал прекрасный кубок,
Вино пить сладкое,
А правой руки обрубок
Для кнута — рукоятка.