Здесь теснились небесные воины,
Что победами были прославлены,—
Богатейшие чем-то расстроены,
И нойоны чем-то подавлены.
Есть у всех владенье-имущество,
Только нет былого могущества.
Шум летит из конца в конец,
Различаются в шуме слова:
«Эсэгэ-Малан, наш отец,
Наш великий, верховный глава,
Чтоб свои передать права,
Чтобы нам пожаловать милость,
И величье, и власть, и достоинство,
Повелел, чтоб сюда явилось
Небожителей славное воинство!»
Хан-Хурмас, обдумав заранее,
Предстоящее трудное дело,
Открывает это собрание
И ведет его властно, умело.
И, созвездьями окружена,
Там, внизу, сверкает луна.
Каждый бес на земле — убийца,
Расплодилось их девяносто,
Нет охотников с ними биться,
Нет охотников с неба спуститься,
Потому что это не просто.
Небожители говорят:
«Если спустимся мы на землю,
Никогда не вернемся назад.
Если мы в болоте застрянем,
Никогда уже ввысь не прянем,
Мы погибнем в тине земной.
Никогда не собраться собраньем
Нам над звездами и луной».
Слушал их Эсэгэ-Малан,
Слушал, взвешивал каждое слово
И смотрел на них гневно, сурово.
Он сказал: «Вашим возгласам внемлю,
А душа моя скорби полна.
На Хурмасе лежит вина.
Пусть же сам он сойдет на землю,
Пусть искупит свою вину,
Против бесов начнет войну».
И старик удалился домой,
Опираясь на посох владыки,
В девяносто саженей длиной,
И опять послышались крики…
Многомощны и белолики
И сошедшие с каждой звезды,
Эти воины храбро сражались,
Но теперь они не решались
Землю вызволить из беды.
Приводили разные доводы
Молодые и старики,
И ревели они, как быки,
Будто их искусали оводы:
«Если бесы бесчинства творят,
Если в этом Хурмас виноват,
Пусть он сам на землю сойдет,
Пусть спасет человеческий род.
Неужель по вине чужой
Будем жертвовать нашей душой?
Почему вины своей бремя
Порешил он свалить на нас?»
Расшумелось небесное племя.
Хочет слово сказать Хурмас —
Не дают ему говорить.
Гул становится громче, сильнее,
И нойоны и богатеи
Не дают ему рта раскрыть.
Возмущение умножалось,
И к отцу почувствовал жалость
Средний сын, Бухэ-Бэлигтэ.
Он сказал: «К чему наши споры?
Если нам на земные просторы
Надо с горней сойти синевы,
Есть для этого две головы.
Если старший мой брат откажется,
Если младший робким окажется,
Средний сын, я на землю сойду,
Я развею людскую беду!»
Так сказал он немногословно,
И Хурмас на среднего сына,
Красноцветного исполина,
Посмотрел по-отцовски любовно.
«Верно!» — возгласы были слышны
Над сиянием звезд и луны.
И тогда небожитель Хурмас
Посылает отцовский наказ
Сильнорукому старшему сыну,
Что в своей скалистой, стране
Обиталищем сделал вершину,
Что на сером, как ястреб, коне
Обгонял и буран и ветер,
Что в сраженьях был впереди:
«Ты на нижнюю землю сойди!»
Но Заса-Мэргэн так ответил:
«Разве этому есть причина,
Что вы гоните старшего сына,
Чтобы я на земле изнемог,
Под дождем семидневным промок?
Мне, по правде сказать, недосуг
Наблюдать, как пронзят меня вдруг
Оперенных семьдесят стрел.
Ваш наказ не могу принять я.
У меня есть младшие братья —
Их пошлите в земной предел!»
С гневом Хан-Хурмас посмотрел,
И за младшим послал он сыном,
Мол, на землю сойди, помоги нам.
Но сказал Хабата-Гэрэл:
«Что случилось, отец? На меня
Посмотрите с любовью в очах:
Я рожден быть стражем огня
И поддерживать ваш очаг!»