— Не переживай, ради такого дела я одолжу тебе деньжат на бензин, — словно прочитав его мысли, улыбнулась колдунья. — В конце концов, ты не стал сдавать ее Организации не ради того, чтобы она тупо проедала продукты. Пускай отрабатывает.
— Меркантильность у тебя в крови, что ли? — вздохнул Гештальт.
— Нет, это просто здравый подход к делу. Кстати, с тебя еще ужин, — Игла ободряюще похлопала сталкера по плечу. — И даже не думай будто сможешь отделаться пельменями!
Гештальту оставалось лишь отправиться на кухню. Что ж, он всегда знал, что за миловидной внешностью колдуньи прячется монстр прагматичности и расчетливости. В противном случае их «семейный» бюджет давно бы пошел ко дну. Сам сталкер бережливостью никогда не отличался.
Нельзя сказать, чтобы готовка вызывала у Гештальта внутренний протест. Иногда процесс увлекал его, порою просыпалась жажда кулинарных экспериментов. Но точно не сегодня. Проклятый монстр и его мутаген не вылезали из головы, сталкер с куда большим удовольствием посидел бы сейчас над талмудом по монстрологии, а не над ведром картошки. Жареное мясо с гарниром из пюре и овощным салатом, конечно, не верх изящества, но куда лучше пельменей или макарон с тушёнкой. По крайней мере Иглу такой вариант устроит. В последний раз, когда сталкер, поленившись, сварил пельмешки, она две недели держала его на полуфабрикатах, пока тот ему сниться не начал. Дважды наступать на грабли Гештальт не собирался.
— Давай помогу, — тихий голос сопровождался позвякиванием цепи.
— Давай, коли не шутишь, — сталкер с облегчением уступил чистку картошки Вспышке.
— Просто такими темпами ужина мы и к завтрашнему утру не увидим, — не удержалась от шпильки девушка, выразительно тыкнув в одинокую очищенную картофелину.
— Не люблю с картошкой возиться, — отмахнулся парень, разделывая мясо. — Скажи лучше, зачем так наружу рвешься? Сбежать, наверное, хочешь?
— И сбежать тоже, — обыденно ответила добыча, — но пока я не пойму, что же со мной происходит и как это остановить, сбегать от вас глупая затея. А для этого нужно поймать того гада.
— Тебе никто не говорил, что ты слишком, эм, прямолинейна? — Гештальт несколько опешил от такой откровенности.
— А чего тут скрывать-то? И так ведь все ясно. Любой пленник хочет сбежать от своих надсмотрщиков, — Вспышка вызывающе посмотрела на сталкера, но тот не смутился и не стал отводить взгляд. Наоборот, откровенность и прямота девушки развеселили его и вселили уверенность в собственной правоте. Чем бы ни закончилась охота, а он правильно поступил, оставив Вспышку при себе. Здесь она сможет хотя бы подготовиться к жизни, что ожидает ее после передачи Организации. Гештальт еще не забыл свой собственный страх, чувство растерянности и беспомощности, когда представители Организации забрали его прямо из военкомата. Злое веселье охватило сталкера, стоило ему представить, как Вспышка пересчитает зубы кому-нибудь из наставников, решившему поглумиться над новичками. Или как бледнеет приемщик, встретившись глазами с невинной девушкой, во взгляде которой читается неприкрытое желание распотрошить его и сожрать внутренности. Подавляющее большинство людей, работающих с новичками, никогда не сталкивались с полностью сформировавшимися нелюдями. Они способны устанавливать свое превосходство лишь над перепуганными и ничего не понимающими ребятишками. Эффект от встречи с настоящим монстром должен быть неизгладимым.
Все еще зловеще улыбаясь, Гештальт заметил, что Вспышка, нет-нет, а бросает на него косые взгляды. Похоже он поддался эмоциям на несколько минут. Вернув невозмутимое выражение лица, сталкер продолжил вопросы:
— Думаешь, сможешь держать себя в узде среди людей?
— Думаю да, — ответила девушка не слишком уверенно.
— Уверена? Сейчас лето, погода просто прекрасная. Даже поздним вечером народу будет много. Жара заставляет людей потеть и сильно пахнуть. Очень сильно. А их запах будет вызывать у тебя лишь одни ассоциации — с хорошим жарким, — Гештальт испытующе взглянул на пленницу, усиленно чистившую картошку. — Ты будешь как лиса, забравшаяся в курятник. Или волк один на один с овцами. Ты быстрая, сильная, ловкая. Тебе ничего не стоит свернуть голову зазевавшемуся простофиле и отволочь его в темный переулок для трапезы. И никто ничего не заметит и не заподозрит. Все раскроется только утром, когда будет уже слишком поздно… — сталкер уже собирался живописать картину размазанных по стенам кишок, когда Вспышка отбросила нож и зажав уши руки, закричала: