— Вы еще поплатитесь за эту боль. Ты глупец, — оскалился он на охотника, — и ты — предательница. Я запомнил вас!
Мужчина отпрыгнул назад, чтобы сбежать, но Гештальт слегка прищелкнул пальцами, и полупрозрачное метровое лезвие беззвучно устремилось вслед за жертвой. Раздался душераздирающий полный боли крик. Охотник двинулся к добыче и источник света потянулся за ним, обнажая жуткую картину: мужчина лежал на полу, обхватив руками обрубок, только что бывший ногой. Из перерезанных вен кровь хлестала фонтаном, заливая все вокруг. Нога, лежавшая рядом, все еще подергивалась, будто пытаясь убежать.
— Расскажи все, что знаешь, и я остановлю кровь, — дружелюбно проговорил Гештальт, остановившись возле жертвы.
— Я… я ничего не знаю! — выпалил мужчина, корчась от боли.
— Как скажешь, — хмыкнул охотник и вновь прищелкнул пальцами, рассекая тело добычи наискосок. Увидев новый фонтан крови, Вспышка почувствовала, как ее ноги слабеют, а в глазах, несмотря на близкий магический фонарь, становится темно.
Очнувшись, девушка увидела ставший привычным потолок с криво наклеенными островками плитки. Она перевернулась на бок, и тут же зазвенела потревоженная цепь. Перед глазами оказались ее собственные пальцы с капелькой крови на ногте. Точно. Воспоминания о вечерней охоте вернулись легко и во всех подробностях. Девушка содрогнулась от нового спазма в животе.
— Ну-ну, не стоит так переживать, — успокаивающее проговорила Игла и дотронулась до плеча девушки.
— Это было ужасно… — с трудом вытолкнула из себя Вспышка. — Пусть он и монстр, но он ведь живой человек. Такой же, как и я. Неужели это нормально так поступать с людьми?
— Гештальт может быть таким страшным, неправда ли? Он предпочитает сдавать уже мертвую добычу и крайне редко берет своих жертв живыми. Так что теперь ты понимаешь, насколько сильно тебе повезло? — пропела колдунья сладеньким голоском.
От одной только мысли о том, что охотник мог порезать ее на куски точно так же, как и того беднягу в ангаре, на Вспышку навалился панический страх, подкрепленный очередными спазмами. Вид собственного расчлененного тела не выходил у девушки из головы. Она сжалась в комок и дрожала, пока на лоб не легла холодная ладонь колдуньи. Как ни странно, но от прикосновения стало немного легче.
— И как мы выбрались оттуда? — спросила Вспышка, чтобы хоть как-то отвлечься.
— Гештальт позвонил мне и попросил приехать на такси, чтобы забрать твое бесчувственное тело. Учитывая, что охота прошла удачно, он вполне может позволить себе такие растраты.
— Понятно.
— А добычу он расчленил и упаковал в переносной холодильник, который я ему привезла.
— А вот это можно было и не упоминать, — девушка резко повернулась к Игле и зло сверкнула глазами. Как ни странно, описание участи собрата по несчастью не вызвало новой волны страха, а напротив, привело в гнев. — Мы вам ни какие-то вещи, чтобы обращаться с нами подобным образом!
— Привыкаешь, — улыбнулась колдунья, — это хорошо. Можешь мне не верить, но все мы — и охотники, и монстры в одной корзине. Для нашего нанимателя нет разницы, на ком ставить опыты. Все зависит от того, где ты сможешь принести больше пользы. И Гештальт мыслит точно так же.
— Хочешь сказать, он оставил меня в живых, так как счел полезной?! — пленница уселась на кровати и злобно уставилась на Иглу. Та сидела на стуле с настолько невозмутимым видом, что гнев девушки начал утихать, сменяясь тихим изумлением:
— Насколько же вы далеки от нормальных людей…
— Примерно так же, как и ты, — ответила колдунья. — Просто нам дали лицензию на охоту и убийство себе подобных, вот и вся разница.
— И если я продолжу быть полезной, — Вспышка поморщилась, произнося последнее слово, — то тоже стану охотницей?
— Вполне возможно. Внутри каждого из нас кроется монстр, — с улыбкой подмигнула ей колдунья.
Гештальт
Лаборатория Лупы находилась в подвальном помещении под аптекой, в которой она работала. Прямой путь от квартиры охотников до лаборатории занимал десять минут на маршрутке. Однако Гештальт редко им пользовался. Вот и сегодня, прихватив чемодан-морозильник с образцами, он в десятый раз сменил маршрут, используя утренний наплыв людей как прикрытие. Сталкер сильно сомневался, что за ним действительно кто-то следит, но в том, что касалось Лупы, никакая предосторожность ни была излишней.
Лупа была уникальна. Ее уникальность складывалась из трех необычных фактов, каждый последующий был куда страннее предыдущего. Во-первых, Лупа была чародейкой. Сам по себе данный факт не заслуживал бы малейшего внимания, если бы способности исследовательницы удивительным образом не совмещались с техникой. В отличие от большинства своих коллег, практиковавших «чистую магию», Лупа весьма охотно и успешно прикладывала свои способности к лабораторным приборам, получая уникальную информацию, и даже конструировала новые примочки с учетом собственных возможностей. Так что Лупа была совсем не типичной чародейкой.
Во-вторых, для нелюдя Лупа была необычайно стара. Ей было уже за сорок, в то время как возрастные рамки пораженных излучением людей колебались от шестнадцати до двадцати четырех. Лупа же умудрилась воспринять и измениться под действием излучения в возрасте тридцати трех лет! Случай для текущего потока уникальный.
Ну и в-третьих, Лупа была единственным известным Гештальту нелюдем, которому удалось сбежать из-под контроля Организации. Не без его помощи, естественно. А там, где что-то делается вопреки правилам Организации, никакая осторожность не будет лишней. Скрывшись, женщина не стала покидать город. С помощью гипнотических воздействий, которые тоже давались ей неплохо, она взяла на крючок владельца местной фармацевтической сети и получила в свое полное распоряжение не только одну из аптек, но и подвальное помещение. Там Лупа, не без помощи Гештальта, организовала собственную лабораторию. Исследования мутантов, которыми она занималась еще будучи в составе Организации, стали для женщины настоящей страстью. Гештальт же рассматривал лабораторию Лупы как независимый источник информации, куда как более подробный и оперативный, чем скупые сводки из центральных исследовательских центров.
Охотник привычным движением открыл дверь и вошел в аптеку. За прилавком скучала Женя — молодая девушка, которую Лупа пустила в свою вотчину лишь от того, что не могла работать в аптеке все семь дней в неделю.
— Привет. Хозяйка у себя?
— Сейчас позову, — Женя отвлеклась от косметического журнала и открыла дверь в подсобку. — Лупаина Ивановна, к вам пришли!
Гештальт фыркнул. Имя, придуманное себе исследовательницей, жутко его смешило.
— Ой, а вы слышали про вчерашнее убийство? — накинулась девушка на сталкера, явно радуясь возможности обсудить последние новости. — Жуть-то какая, правда? Я сама репортаж не видела, но народ говорит, от жертвы вообще ничего не осталось, прям все по стеночкам размазали. И куда только полиция смотрит?
— Кто размазал-то? — лениво поинтересовался Гештальт.
— Да ясно же, сектанты это! Сатанисты проклятые! Говорят, на месте убийства они и знаки свои бесовские кровью оставляют, а полиция все замалчивает, а все потому… — Женя уже сделала страшное лицо, готовясь выдать самую жуткую тайну, как из подсобки появилась Лупа:
— А все потому, Женечка, что телевизор надо меньше смотреть, да всякие сплетни собирать!
— Но как же, — не сдавалась девушка, — мне вот Валентина Федоровна еще после прошлого раза про знаки рассказывала и говорила, что продолжится это мракобесие, до тех пор, пока…
— Пока рак на горе не свистнет, — прервала ее начальница. — Или пока мэра с места не скинут, что более вероятно. Все, хватит досужих разговоров, человек по делу пришел.