— Если подумать… ваш шестой будет.
— Немало, — удивился сталкер. — Отчего ж такая тяга к перемене мест?
— Да оно по-разному бывает, начальник, — не стал скрытничать допплер. — Иной раз дорогие коллеги жалобное письмо в центр напишут, мол, заберите этого дармоеда и тунеядца куда подальше, а иной раз, и сама Организация из региона выдернет.
— Это еще зачем?
— Обычно в лаборатории. Резонатором-аккумулятором подрабатывать, — заметив непонимание на лице сталкера, Слепок начал объяснять:
— У доппельгангеров класс конденсации высший, пятый. Для чародеев всяких, алхимиков очень удобно — я их копирую, а они мои ресурсы используют, как свои. Или вдвоем одно колдовство творим, тогда оно усиливается, в резонанс вступает. Вот и подбрасывает Организация такие шабашки время от времени. Допплеров мало, на всех не хватает.
— Однако, — покачал головой сталкер. Если подумать, у Слепка была куда более насыщенная жизнь после превращения в нелюдя, чем у большинства простых охотников вроде самого Гештальта. Возможность время от времени менять место своей приписки выглядела не так уж плохо:
— И как там в других регионах? А лаборатории какие были? Наши российские или заграницу тоже таскали?
Слепок небрежно хмыкнул:
— Регионы как регионы, везде плюс-минус одно и тоже. Конечно, в крупных городах развлечений побольше, чем в вашей глуши, а катакомбы и служба везде на одно лицо. Ну монстры разнятся, конечно, но это такое себе увеселение. В столице, говорят, крупный отдел, но туда так просто не попасть, везде блат нужен… казалось бы, нелюдями стали, Организации на всех одинаково плевать, а все равно некоторые ровнее прочих, — допплер презрительно сплюнул. — Лаборатории, конечно, и за границей есть, да толку. За территорию один черт не выпускают, что ты под Москвой, что в Бразилии или Малазии, никакой разницы, только лететь дольше. Кстати, начальник, я слышал, у тебя друг в лаборатории есть?
Гештальт непроизвольно напрягся. Конечно, Игла предупредила его, что рассказала перевертышу про перспективного друга-исследователя, но без лишней необходимости сталкер предпочел бы данную тему не поднимать. Так что ответил он крайне неохотно:
— Есть товарищ. А что?
— Да не переживай так, начальник, я в твои тайны нос совать не собираюсь. Хочу просто совет передать для друга твоего.
— Совет?
— Угу, — Слепок промочил горло и продолжил. — Я пока по лабораториям шаркался, много чего насмотрелся. Организация умников прикармливает, по головке гладит, но стоит только в неправильную сторону посмотреть и ррраз, — допплер провел большим пальцем по горлу, — ты в кандалах или чего хуже — в холодильнике. Был тут громкий случай года два назад, повязали крупного исследователя. Он несколько лет в фаворе у больших боссов ходил, катался по всему миру, че-то раскапывал там. Целый отряд чистильщиков с ним нянчился, безопасность обеспечивал. А потом умник наш откопал древность какую-то, то ли пирамиду, то ли гробницу, да неважно, и его враз в кандалы упаковали и за решетку. Говорят, до сих пор в тюрьме держат для особо опасных. Так что для умника самое главное не выделяться. Быть чуть лучше большинства, но не более того. Иначе кирдык.
— Логично, — вздохнул Гештальт. — А чего ж умника этого не убили? Зачем его в тюрьме держать, если он опасный такой?
— Да кто ж его знает. Это ж слухи все, нам-то убогим никто не докладывает. Про тебя, начальник, тоже много слухов ходит. Народ любит языком трепать.
— Это еще каких слухов? — встрепенулся сталкер.
— Дааа… поговаривают, что ты неугодных охотников линчуешь. Так что, признаться, я изрядно перетрусил, когда к вам ехал. Вот и получилось, — допплер тяжко вздохнул, — то что получилось. Но я теперь твердо знаю — ты мужик нормальный, тебе доверять можно. А слухи… нехай брешут.
Гештальт молча покачал головой. Да, не ожидал он такой славы среди охотников. Однако, в сущности, какое ему дело. Все одно каждый к своему региону как к будке привязан. Так что Слепок прав, пускай брешут. А вот рассказ про исследователя встревожил сталкера не на шутку. Его друг, что после учебки отправился работать в лаборатории, бредил исследованием истории излучения, становления Организации, появления нелюдей и монстров. Он был уверен, что в древности излучением искажались куда большие территории чем сейчас, и, если провести раскопки, можно найти тому доказательства. Так неужели страсть к истории привела его под замок? Хоть они давно не поддерживали связь, Ге внутренне был уверен, что у друга все в порядке при его таланте и способностях.
— А не помнишь, как звали того исследователя? Ну что в тюрьме. Или хоть тип какой?
— Давно дело было, имя не помню, — поморщился Слепок. — Я с ним не работал, так что врать не стану. А по типу архимаг, один из сильнейших вроде.
Гештальт почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Один из лучших архимагов, что интересовался историей и вел раскопки… слишком много совпадений. Что ж, теперь в его личную копилку ненависти к Организации добавилась еще одна причина.
— Заболтались мы, — сталкер демонстративно кинул взгляд на часы. — Путы ты освоил вполне сносно, но надо двигаться дальше. Еще техники три-четыре придётся отработать, чтоб в бою от тебя была хоть какая-то польза.
Слепок в ответ лишь устало вздохнул.
Игла
Струя кислоты разлетелась мелкими брызгами, столкнувшись с магической преградой. До колдуньи донеслось лишь отвратительное зловоние да шипение капель на полу подземелья. Проматерившись, Игла спешно возобновила барьер с помощью артефакта, после чего беглым взглядом пересчитала подкрепление противника. Не меньше пяти ржавиков зашли с тыла, отрезав охотникам путь к отступлению. Пока похожие на надутых через трубочку жаб с вытянутыми беззубыми рыльцами монстры готовились к новому залпу, девушка торопливо начертила на земле пентаграмму с равносторонним крестом в центре. Отвратительное хлюпанье возвестило о начале новой атаки. Барьер отразил пару плевков, после чего растворился, но свою задачу он выполнил. Колдунья успела высыпать в центр креста взрывной порошок и закрыться еще одним барьером, прежде чем контуры начерченных фигур загорелись сине-зеленым свечением. Свечение усилилось, став нестерпимо ярким, после чего прогремел взрыв. Волна пламени, отраженная щитом, разорвала монстров в клочья, однако своды туннеля не выдержали и ход обвалился. Теперь отступать уже точно было некуда. Откашливаясь от клубов пыли, колдунья двинулась вперед туда, где сражались ее напарники.
Через десяток метров неровный свет фонаря выхватил из темноты широкоплечую фигуру Гештальта. Охотник спешил навстречу Игле с весьма озабоченным видом.
— Что это был за шум?
— Ржавики зашли с тыла. Я избавилась от них, но ход обвалился, — колдунья, тяжело дыша, облокотилась на стенку туннеля, пользуясь недолгой передышкой.
— А мы только собрались отступить… — сталкер сплюнул на пол. — Ну да что уж теперь. Придется прорываться. Идем, нужно сообщить все Гештальту.
Игла чертыхнулась. Слепок вот уже третий день копировал Ге, а она до сих пор не научилась их различать.
— Как у вас там? — спросила она перевертыша на бегу.
— Неважно. Псевдогулей около двух дюжин. Впрочем, главная проблема — норы кольчаток прямо по коридору. А ответвление налево заканчивается колодцем, там не пройти.
— А где Резчик? — поморщилась колдунья. Хитрый монстр вот уже несколько часов избегал открытого боя с охотниками, заманивая их все глубже в катакомбы и заставляя сражаться со все большим числом тварей.
— Ушел вперед, чертова скотина!
— Через кольчаток? — Игла не верила собственным ушам. Кольчатки были чем-то средним между растениями и животными. Они могли прорости в полу, стенах или потолке туннеля. Стоило кому-нибудь потревожить чувствительные усы этих бестий, хоть прикосновением, хоть дуновением ветерка, как через многочисленные ходы-норы в туннель вырывались сотни гибких щупалец, оплетавших жертву. Их силы, как правило, хватало, чтобы переломать все кости бедолаге, но если добыча была особенно крупна, щупальца обездвиживали ее, в то время как специальные ветви прорастали прямо внутрь еще живого существа, выпивая все соки.