В этой книге я ставлю своей целью научить вас интегрировать противоположные части вашей личности.
ВНУТРЕННИЙ КОНФЛИКТ
Эта книга появилась на свет в результате моего травматического и терапевтического опыта работы с доктором Фредериком (Фрицем) Перлзом, основателем гештальт-терапии. Для тех, кто знал Фрица, во фразе «травматический и терапевтический» противоречия нет. Он считал, что задача терапевта состоит в том, чтобы фрустрировать пациента, довести его до отчаяния, терапевтического тупика. В этой точке у последнего появляется смелость проработать ситуацию, начать барахтаться в поисках дна, пока не найдется новый путь.
Много лет назад я поехала институт Исален в Биг-Сур, чтобы принять участие в пятидневном мастер-классе Фрица. Я ехала, дрожа от страха, поскольку слышала ужасные истории о харизматичности этого человека. Мои катастрофические предчувствия, выражаясь языком Фрица, полностью оправдались. Это происходило в те времена, когда он еще не созрел для мягкого стиля работы последних лет. В конце того мастер-класса даже сам Фриц признался, что зашел слишком далеко, был слишком жесток.
Как и у многих невротиков, у меня немедленно сформировался перенос — Фриц стал для меня отцовской фигурой. Я отчаянно жаждала его любви и постоянно получала отказ. Всю неделю я использовала собственные техники самотерапии (см. Приложение I) просто для того, чтобы выжить. Снова и снова, счищая один за другим слои своих чувств к Фрицу, я обнаруживала все более глубоко сокрытые чувства к собственному отцу.
В результате той интенсивной работы я сделала огромный шаг на пути личностного роста. Но еще три года после этого я не осмеливалась посетить его другие гештальт-классы.
Я проработала перенос при помощи самотерапии и наконец достигла той точки, где больше не нуждалась в любви Фрица, где больше не было желания стать папиной любимицей. Я чувствовала себя ученицей и была готова учиться. На втором мастер-классе по гештальт-терапии я сообщила Фрицу о достигнутом. Я сказала: «Я хочу учиться. Учите меня». С тех пор Фриц время от времени очень любезно делился со мной своими размышлениями.
«Сейчас я работаю над тем, как перевести бессознательные фантазии в область сознания. Все есть проекция», — говорил он.
Все? По-моему, чересчур широко. Я не принимала этого. (Проекция — это когда вы воображаете, что другой человек испытывает определенные эмоции, которые на самом деле переживаете вы сами). Да, конечно, я вижу, что многие искажения в нашем видении являются проекцией, но уж точно не все! Мне часто казалось, что мы воображаем, будто другие ведут себя с нами, как люди из нашего прошлого, но это вовсе не означает, что мы сами действуем так-же.
В тот год, который прошел между моим вторым и третьим посещением мастер-классов Фрица, я немного занялась гештальт-самотерапией — по большей части со сновидениями. Но в основном я полагалась на свои старые техники самотерапии. Я дала несколько лекцией по гештальт-самотерапии. В некоторых случаях при работе со студентами, которые были слишком далеки от своих внешних чувств, чтобы я могла воспользоваться своими старыми методами, я обучала их пользоваться сновидениями, как учил Фриц.
Во время третьего мастер-класса я поняла, что перенос все еще имеет место: одобрение Фрица и воображаемое неодобрение были для меня все еще очень важны. В последующие месяцы самотерапии я осознала, каких еще людей помимо отца представлял для меня Фриц. В течение того года я стала пользоваться тем, чему научилась у Фрица.
Теперь я чаще применяла гештальт-самотерапию. Когда появилась книга о мастер-классах Фрица (3), я прочла ее на одном дыхании. Смерть моей матери погрузила меня в пучину старых конфликтов. Эта книга была как рука помощи. Все переживания и наблюдения тех трех мастер-классов, промежуточные годы самотерапии, связанные с Фрицем, встали на свои места.
Я стала проводить с собой регулярные еженедельные сессии гештальт-самотерапии (в дополнение к моим старым техникам самотерапии, которые я применяла к неожиданно возникающим неадекватным эмоциям). В отличие от других моих техник, гештальт-самотерапию можно планировать заранее: вы можете начинать работать в спокойном состоянии, не ждать или не разогревать вспышки подходящих эмоций.
Скоро я поняла поразительную истину внешне случайных слов Фрица: «Все есть проекция». Мое отношение к проблеме внутреннего роста полностью переменилось. Будто сдвинулись некие шестерни. Радикально изменились мои лекции. Меня больше не удовлетворял тот факт, что студенты используют самотерапию как средство избавления от дискомфорта и решения повседневных проблем. Я поняла, что некоторые из них используют мои методы в качестве костылей, чтобы хромать дальше. Я хотела рассказать, что они смогут ходить свободно, если сначала рискнут поползать на животе как новорожденные, на короткие мгновения ощутив собственную беспомощность.
Я уподобилась проповеднику-евангелисту, призывая студентов обратить взгляд к высшей цели, искать подлинный рост вместо того, чтобы просто приспосабливаться к своим неврозам. Постепенно по вербальной и невербальной обратной связи я выяснила, что многие из них не понимают меня.
Что же я хотела сказать им? Что-то вроде этого: моя первая книга (4) научила людей, как избегать отыгрывания собственных невротических тенденций. Счищая кожуру луковицы, которая представляет собой всю совокупность сложной личности человека (слой за слоем псевдоэмоций и установок, накопленных годами), я могу достичь истинных чувств. Мы узнали — мои студенты и я, — что иногда очевидные, поверхностные эмоции к человеку или событию из настоящего являются маскировкой реакций на что-то из прошлого. Бывает ли так, что вы иногда ужасно злитесь на супруга без всякой видимой причины? Самотера-пия помогает вам вернуться к эмоциям, которых вы избегали много лет назад по отношению к своим родителям. Внешние эмоции к мужу или жене испаряются, и вы снова становитесь рациональным (см. Приложение I).
Это хорошая система для повседневной жизни. Вы учитесь узнавать и справляться с собственными невротическими искажениями реальности, постепенно набираетесь смелости чувствовать подлинные эмоции, чаще избегаете провального поведения, приобретаете более позитивный опыт, становитесь здоровее.
Наблюдая людей в течение многих лет через переписку, на конференциях или воркшопах, я стала замечать, что некоторые из них пользуются техниками самотерапии, но не меняются по-настоящему. Они сформировали подход, который дает облегчение от интенсивных, болезненных эмоций, с ними реже происходят тревожные и депрессивные периоды, время от времени они искуснее «справляются» с другими людьми. Но базовый невроз, искаженный взгляд на жизнь, на себя и других, остаются нетронутыми. Они периодически возвращаются к старым провальным паттернам, полностью восстанавливая их, будто вставая после каждого своего падения и подбирая за собой осколки со словами: «Ой! Поскользнулся. Извините», и опять обращаются к тому, что, как усвоено ими, выглядит «хорошими манерами», — без всякого реального самосознавания.
Я начала понимать, что они делают с самотерапией. Они возвращаются в прошлое по трем причинам:
1) чтобы получить облегчение от болезненных эмоций в настоящем;
2) чтобы дать оценку очевидным эмоциям («Не удивительно, что я ненавижу свою жену! Она такая же, как и моя мать»);
3) научиться новым способам того, как иметь дело с людьми, чтобы получать то, в чем, по их мнению, они нуждаются.
Мои техники самотерапии разработаны для личностного роста. Некоторые студенты, как и я сама, используют их, чтобы:
1) прийти к более точному осознанию себя, принять больше ответственности за свою жизнь, вместо того чтобы пенять на других;
2) копить позитивные переживания в повседневной жизни, которые придают сил, чтобы двигаться к дальнейшей цели, — становлению такими, какими мы хотим быть.
Но другие люди используют самотерапию только в целях приспособления, чтобы было удобнее сосуществовать со своими неврозами. Они фантазируют, что у них нет внутренних ресурсов, и все, что им нужно, происходит от других людей: уважение, признание, одобрение, любовь. В терапии они преследуют две главные цели: