1) избегать боли;
2) научиться лучшим способам получения того, что, по их мнению, они хотят от мира.
Этот вид приспособленческой терапии не слишком хорош для меня, и я не хочу ему обучать. Я поняла, что многим моим студентам нужно новое направление. Я должна была показать им высшую цель, мечту о самореализации, о реальном росте.
«Все есть проекция». Снова и снова я объясняла: когда используете самотерапик» для исследования скрытых чувств, связанных с человеком, который, как вы обнаружили, напомнил вам кого-то из вашего прошлого, вы не должны останавливаться и прекращать работу. Идите дальше. Любая ваша чрезмерная реакция на кого-то или что-то в настоящем из-за чего-то в прошлом означает, что вы «проглотили» того человека (отца, мать, брата или сестру) и не способны его переварить; вам следует познать его как часть себя. Недостаточно обвинить отца за то, что он причинял вам боль. Сейчас вы сами тот, кому больно, или тот, кто хочет причинить боль кому-то другому аналогичным образом.
Каждый человек из нашего прошлого, отношения с кем еще не завершены, с кем мы не осмеливаемся чувствовать и действовать в соответствии с нашими подлинными чувствами, живет внутри нас и руководит некоторыми сферами нашей жизни. Чтобы расти и быть подлинным самим собой, мы должны вернуться к тем незавершенным ситуациям, прочувствовать старые запретные эмоции и прожить те скрытые части себя, которые похожи на людей, однажды фрустрировавших нас. Это и есть настоящая работа терапии. Проделывая эту работу достаточно часто, мы можем «разжевать» тех людей, которых когда-то «не переваривали», интегрировать отдельные их части в самих себя и отбросить то, что мы не используем.
Гештальт-терапия — инструмент, созданный для этой трудной, глубинной работы. Я начала обучать ей на всех лекциях и вскоре увидела, что некоторые студенты готовы к этой работе, но большинство — нет. Из устной и письменной обратной связи я поняла, что вторая группа хочет конкретных техник, которые позволяют сделать жизнь комфортнее и учат управлять другими людьми. Пережитая по этому поводу фрустрация заставила меня еще больше погрузиться в гештальт-самотерапию: с разных сторон я исследовала свою навязчивую тягу к общению. Потом я вспомнила о письмах от незнакомых людей, которые прочитали мою книгу «Самотерапия». Они были настолько готовы к самотерапии, что учились, не вступая со мной в личный контакт. Мое миссионерское рвение разгорелось: я очень хотела добраться до людей, которые были готовы к встрече с собой, хотели измениться и больше не желали ковылять с помощью костылей, приспосабливаясь к своим неврозам. Я решила на некоторое время перестать читать лекции и написать еще одну книгу.
Гештальт-терапия, как и психодрама, — это способ сознательного разыгрывания в конкретной форме ваших бессознательных фантазий. Когда вы работаете с терапевтом или ведущим группы, он ведет вас, дает вам толчок в направлении решения невротической проблемы. В гештальт-самотерапии вы предоставлены самому себе. Цель, как и в любом виде самотерапии, состоит в том, чтобы узнать, где вы находитесь.
Я хочу узнать себя, по-настоящему осознать противоборствующие силы внутри меня, сознательно пережить битву, бушующую под поверхностью моего сознания. Битву, отдаленные раскаты которой я стремлюсь заглушить сжимая зубы, мучаясь головной болью и навязчивыми мыслями. Когда я спускаюсь туда и погружаюсь в битву, я могу испытать то, что Фриц называет «терапевтическим тупиком».
Толковый словарь Вебстера определяет слово «тупик» как «непроезжую дорогу или путь; затруднительное положение, не имеющее очевидного выхода». Когда я пытаюсь решить проблему и обнаруживаю бесполезность прежних невротических путей, когда разрешаю себе испытать фрустрацию и беспомощность, отчаянно мечусь в поисках выхода, я переживаю терапевтический тупик. Только тогда, ударившись о каменное дно, я имею шанс выбраться на новый путь.
Каждый раз, когда вы чрезмерно реагируете на другого человека, неважно, насколько «реальным» вам кажется его поведение, вы что-то на него проецируете. Это подходящий случай для применения гештальт-самотерапии: вы можете обнаружить скрытую часть себя. Как и в любом виде самотерапии, если вы пережили скрытое чувство, то явное чувство, которое было вначале, исчезает. После самотерапии вы все еще можете испытывать неприязнь к тому или иному человеку, но гнев, страх или депрессия уходят.
В офисе психиатра никогда никому не становится лучше, да и одной самотерапии, осознания себя, «инсайтов» недостаточно для изменений; даже «воля к власти» (использование Родителем грубой силы с целью сломить дух Ребенка) не способна принести облегчение. Настоящий личностный рост происходит как результат самоосознания и экспериментов с новым поведением, как это описано в главе «Самодисциплина».
Каждый раз, проживая внутреннюю битву, я вижу ужасную пропасть между двумя сторонами своей личности. После каждого гештальт-опыта я нахожу маленькие островки для выбора, компромисс между этими двумя противоборствующими силами. Понемногу, вновь и вновь работая над этой дихотомией, я вижу, что пропасть сужается, а делать выбор становится легче. Моя цель — интегрировать две противоположные стороны личности и положить конец внутренней борьбе.
Шаг за шагом я приближаюсь к цели. Проходя через две конфликтующие стороны в гештальт-самотерапии, я воспринимаю каждую из них как крайность, лишенную рациональности. Я не представляю, какой буду, когда завершу работу, каким будет средний путь, середина между этими крайностями. Гарри Стек Салливан говорил, что каждый из нас — карикатура на то, какими мы могли бы быть. Я очень хочу узнать, каким будет мое истинное «я», когда исчезнут все искажения.
В чем отличие между а) психологией приспособления и б) гештальт-терапией?
В психологии приспособления цели узкие. Вы хотите комфортнее уживаться со своими неврозами. Вы боитесь настоящих изменений. В гештальт-терапии вы действительно стремитесь к личностному росту. Вы хотите знать, кем являетесь на самом деле, хотите избавиться от старых отрепий защит, даже при условии, что некоторое время будете чувствовать себя обнаженным. Если же вас просто интересует приспособление, то вы боитесь наготы и цепляетесь за остатки одежды. Для вас любая боль в настоящем важнее неизведанного.
У человека, двигающегося дорогой приспособления, есть две главные цели:
1. Контролировать других. Он живет, руководствуясь фантазией, что все его жизненные ресурсы, исполнение желаний, радость зависят от других людей и вещей. Он использует терапию, чтобы модифицировать провальное поведение и стать успешнее в получении.
Трагедия заключается в том, что такой человек удерживает себя от истинного роста; он никогда не касается собственных внутренних ресурсов, поэтому не знает, что источники жизни, исполнения желаний, радости находятся в нем самом. Более того, поскольку он боится истинных внутренних изменений, то модификации поведения, являясь поверхностными, носят временный характер. Некоторое время все*идет хорошо: человек кажется более приспособленным, он лучше «справляется» с людьми и событиями, но давление от внутренней битвы, которую он пытается игнорировать, постепенно нарастает, и вдруг — бум! — он отыгрывает иррациональный, провальный паттерн, и карточный домик рушится. Человеку снова приходится «учиться» тому, «как себя вести». Его жизнь представляет собой череду периодов реформ и мятежей.
2. Вторая цель такого человека — повысить самоуважение. Он стремится коллекционировать опыт, мысли, чувства, которые способны отвратить его от сознания базового убеждения в собственной никчемности. Это ведет к провалу: пока он действует хорошо, — используя новое знание, чтобы лучше «уживаться», манипулировать людьми и событиями, — он проецирует на других Родителя из своей головы. Он фантазирует, что они вынуждают его вести себя определенным образом, после чего бунтующий Подросток в нем приходит в ярость. Он чувствует себя униженным и поруганным из-за собственной старательности, уступчивости и миролюбия. Самоуважение падает, и чтобы его восстановить, человек срывается в импульсивное поведение. Он «доказывает» окружающим, что не боится их. Именно тогда и рушится карточный домик.