П.: Никакого особого чувства я не испытываю. Не вижу смысла в бесконечном повторе своих
физических ощущений…
Т.: Прошу вас, продолжайте говорить тем же тоном, только без слов.
П.: Да, да, да, да, да, да, да, да, да, да, да. (с выражением безнадежности)
Т.: Преувеличьте голосом выражение.
П.: (Продолжает, на этот раз с уже очевидной грустью.)
Т.: Еще больше. Преувеличивайте и смотрите, что получается.
П.: (Голос превращается в мелодию, грустную и волшебную, с возрастающей силой.) Всю
жизнь этого хотел! Петь! (умиленно) Вот он - я такой, разве словами я бы это выразил! Чудесно!
Не хочу прекращать! (Продолжает петь.)
В. Выявление или Передача
Название «выявление» я дал одному из самых оригинальных приемов Гештальт-терапии, которое обычно начинается с того, что терапевт говорит: «Озвучьте свои кивки», «Что бы сказали ваши слезы, если бы умели говорить?», «Что бы сказала ваша левая рука правой?», «Озвучьте свое одиночество». Здесь пациент принужден передать словами невербальную экспрессию - жест, визуальный образ, физический симптом и т.д., т.е. его просят выявить содержание, которое оставалось скрытым.
Т.: Вы хотите что-нибудь сказать Марте?
П.: (Упавшим голосом.) А что я могу сказать? Ты мне нравишься, мне нравится то, что ты сказала вчера, но я немного боюсь тебя…
Т.: Говорите с ней на тарабарском языке.
П.: (Начинает говорить, все более воодушевляясь, наклоняясь вперед, улыбается, жестикулирует).
Т.: А теперь передайте это по-человечески.
П.: Марта, ты такая красивая. Мне хочется ласкать тебя, целовать, заботиться о тебе. Чувствую такую нежность к тебе. Ты - как прекрасный цветок, и мне всегда хочется быть рядом.
В процессе выявления пациент должен обязательно эмфатировать себя или свое восприятие, которое он старается облечь в форму слов. Он должен, так сказать, испытывать событие изнутри, а не как сторонний наблюдатель; результат может быть неожиданным, если этот прием применить к восприятию кого-то или к образам мечтаний, они явятся экранами для нашего проецирования. В этих примерах проецируемый фантом может расти и становиться явным в своем фантастическом качестве; в свою очередь, истинное восприятие, затронутое проекцией, может полностью высветиться:
П.: И раньше я его ненавидела, и сейчас ненавижу. Он грязный старикашка. Он всегда старался погладить меня или поцеловать, а я так его боялась…
Т.: Теперь пусть он говорит. Представьте, что бы он сказал, если бы у него была такая возможность, честно и откровенно, что он чувствовал.
П.: Он бы сказал: «Ты такая замечательная. Такая очаровательная малышка: такая здоровенькая, чистая! Это как припасть к холодной воде посреди пустыни. Мне так одиноко, меня будто отрезали от жизни, но все мое одиночество исчезает, когда я с тобой.»
Т.: Я что вы теперь испытываете к нему?,
П.: Чувствую сострадание. Не стоило его бояться. В нем ничего страшного нет.
Процесс выявления ведет к желаемому окончанию интерпретации посредством совершенно иного подхода. Во-первых, это не терапевт говорит пациенту о предполагаемом «значении» действия, жеста, голоса; пациент сам вынужден передать себе что-то. Во-вторых, между «думать» о поведении или символе и эмфатировать его - большая разница.
Скрытым первым шагом в выявлении будет переживание чувственного содержания действия, которое выявляется. Следующим шагом является передача содержания посредством слов. Этот процесс подобен символизму в поэзии или в визуальных искусствах. Попытка нарисовать, например, является, кроме всего прочего, попыткой увидеть.
Процесс контакта с переживанием с последующим выражением его словами можно рассматривать как еще один случай преувеличения и развития экспрессивного действия. Разница в том, что в выявлении развитие не остается в рамках одного переживания (движение, голос, слова), но перетекает из одного переживания в другое. Когда информация (до сих пор скрытая) трансформируется из действий, звуков или образов в слова, этот процесс (совершенно заслуживающий быть названным выявлением, поскольку обычно моторно-визуальная активность ближе к нашим автоматическим и бессознательным процессам, тогда как вербализация или понятность связывается со «вторичными процессами»), является частью нашей активности в бодрствовании. Процесс передачи не обязательно состоит в переходе от действий к словам для того, чтобы обслуживать общую цель преувеличения:
Т.: Что вы сейчас чувствуете?
П.: Беспокойство. Меня беспокоит, что ничего важного
не приходит в голову. А я знаю, что группа ждет. Т.: Вижу, что вы притоптываете левой ногой. П.: (усиливает движение) Да. Т.: А теперь заставьте все ваше тело делать то же, что
делает нога. П.: (Постепенно увеличивает притоптывание, пока не
начинает пританцовывать обеими ногами, похлопывая себя ладонями по бедрам, улыбаясь
во весь рот).
Т.: Что нибудь произносите.
П.: А! А! А!! (сильные выдохи прерываются голосом, пока не превращаются в смех)
Т.: Теперь проделайте что-нибудь с тем же отношением.
П.: (берет кого-то за руку, тянет, распрямляет его). Проснись, дружок! (Идет вокруг, притоптывая, руками показывая, что надо встать). Проснитесь все! Давайте выбираться из этого запустения! (Отворяет дверь и кого-то выталкивает). Ну-ка, давай отсюда. Я вычищу этот дом и повыбрасываю весь хлам. (Тянет кого-то за руку). Встряхнитесь и радуйтесь, или выметайтесь отсюда!
Г. Идентификация и Исполнение Роли
Исполнение роли является важной частью Гештальт- терапии и во внешнем смысле, т.е. поступая согласно данной роли, и во внутреннем смысле, т.е. испытывая переживания другого, представляя себя в атрибутике другого человека или какой-то вещи.
Поскольку исполнение роли придает идее, чувству или образу моторное выражение, его можно считать еще одним случаем трансляции от одной экспессивнои модальности к другой. В самом деле, это обратная сторона выявления: в выявлении мы вербализуем свои действия, в исполнении роли мы действиями реализуем мысль. Таким образом, исполнение роли можно понимать как еще один способ завершения или осуществления экспрессии. Частное поведение, которое мы называем «мышлением», может считаться несовершенным действием или действием символическим. Перевоплощением мы доводим действие до его полного выражения. То же самое можно сказать о предвкушении и воспоминаниях. То, что Гештальт-терапевт делает, когда просит пациента «сыграть» свои воспоминания или ожидания, эквивалентно тому, чтобы попросить его физически выполнить действие, которое им выполняется, иногда довольно часто, в воображении. «Играя», пациент может обнаружить, что он привязан к такому-то воспоминанию или фантазии вследствие их «незавершенности» - из-за необходимости предпринять действие, хронически избегаемого или подменяемого воображаемо.
Кроме принципа завершенности существует и другой принцип, в котором «игра» выражает отношение Гештальт-терапии. С внутренней точки зрения «игра» влечет за собой процесс идентификации, соотношения себя с тем, кого мы «играем», с признанием «его» переживаний своими собственными. Инструкции «будь им», «стань своей рукой», «превратись в свой голос» и т.д. - это шаг за пределы преувеличения, требуемого выявлением. Между «придай голос плачущему в тебе ребенку» и «превратись в плаксу» существует разница в степени идентификации. Задача затрудняется, когда пациенту приходится идентифицировать себя со своими неприятными сторонами, которые он старается подавить или изжить. С другой стороны, если он способен идентифицировать себя со всем своим хорошим или плохим, то он берет на себя ответственность.