«Давайте забудем на время обо всем и посчитаем, что все совершенно. Посмотрим, будет ли это противоядием вашей навязчивой жажде судить обо всем. Предположим, что все совершенно, вся вселенная - совершенна, даже самые ее несовершенные черты, что все в процессе, и процесс этот совершенен и в прошлом, и в настоящем. И вы совершенны. А теперь вернитесь к континууму осознания, но с этим отношением».
Цитирую его ответ: «Хорошо, замечательно. Мы вот сидим здесь. Приятно. Не нужно ничего делать, думать, на что истрачены деньги, уверять себя, что это сеанс развлечений, представлять, что же я отсюда вынесу… вы знаете, вынесу. Вот, подумал, и тут же другая мысль: хорошо, да-да, но если сидеть здесь, станет так скучно, можно кое-что из этого взять, если продолжать говорить, слышать, что говорит Клаудио, что-то делать.- Что-то не так? Я имею в виду, в этом тоже совершенно. Так работает машина. Клаудио кивает - и это очень здорово, все так совершенно, да-да. Просто чудесно. А затем думается - так почему же все так надоело? - Хотя и это совершенно. Это такая особая программа. Хорошо, просто прекрасно, да-да, но я говорю, что мог бы сидеть здесь и не говорить. Но говорить тоже здорово, так что я поговорю.»
Не являясь драматичным, упражнение положило конец его самосознанию, и хотя и не понимаемая интуитивно «Святая идея» (по терминологии Ичазо), потенциально принимаемая в созерцательном состоянии, стала для него уроком в процессе обозначенного выше сеанса: выходом, побуждением работы над собой в повседневной жизни. Вместе с тем могут быть случаи, когда применение «противоядия» к «главной черте» индивида может быть довольно драматичным в сеансе Гештальта. Такой случай я уже представлял без комментариев в этой книге - в записи сеанса с Диком Прайсом. Хотя в краткой вступительной заметке (написанной по публикации в «Гештальт-журнале») единственным комментарием было, что после возвращения из Арики моя работа настолько изменилась, что мне не хотелось прекращать анализировать то время, я достаточно задержался во время данной дискуссии, чтобы увидеть, что по крайней мере одним источником этого изменения была моя осознанность протоанализа. Дик, я сознавал это, был «вожделенческим типом». Я уже знал о протоанализе с тех пор, как он посетил Ичазо вместе со мной за несколько дней до сеанса. Если его характерологическое смещение представляло «крутость», то путь, которым оно могло быть исправлено, заключался в «нежности». В протоанализе словом, которым определяют психокатализ мстительного типа, будет не «нежность», а «безвинность» - слово, пробуждающее детскую спонтанность. Во время сеанса я ни разу не упомянул «безвинность», но прекраснб сознавал полярность карательности и безвинности, когда работал с ним и поддерживал его идентификацию с ребенком в видении.
Другой ситуацией, заслуживающей упоминания, которую я расцениваю как отточку восприятия ценности протоанализа, является работа с видениями. Большинство людей, работающих с видениями, интерпретирует их способом, не отражающим релевантность структуры личности символическому материалу. (Юнг, например, всю жизнь посвятил работе со снами, однако его обсуждение видений в основном фокусировалось на трансперсональном архе-типном аспекте с относительно ограниченным отношением к личностному значению).
Здесь приводится пример работы с видениями с точки зрения осознания характера: женщине привиделось, что она в машине следует за другой. Вероятно, она едет на вечеринку, собрание (это не ясно из сна). Останавливается у светофора, смотрит влево, видит, как проезжает на велосипеде ее муж. Понятно, что он едет поиграть в теннис, поскольку он соответственно одет, он выглядит так, будто знает, куда едет. Ей доставляет удовольствие это. От удовольствия она смеется. Но когда с красного сигнал сменяется на зеленый, она понимает, что отвлеклась и теперь не может найти другой машины. Она потерялась и не знает, куда ехать.
Думаю, что мое ухо не было бы столь открыто к этому видению, если бы я не распознал в пациентке синдром, соответствующий типу IX протоанализа. В ее психологии доминирует леность, это человек, которого двигают привычки, который делает то же, что и окружающие; ленивый нуждается в принадлежности, он может быть патриотичен, входить в состав команды, любой, от футбольной до политической. В любви такие люди симбиозны, они заполняют ощущение отсутствия своего собственного бытия присутствием другого человека.
С такой точки зрения сон становится ясен: она следует и даже не представляет за кем; затем она веселит себя вместо другого, вместо того, чтобы сосредоточиться на следовании, и в итоге теряется и остается одна.
Перед относительной потерей интереса к характеру, сопутствующей потере интереса к диагностике в 50-е годы, предмет был еще далек от полного изучения. Я крайне удивился, когда, перечитывая Фрейда (в поисках подходящего материала), обнаружил, как мало отец психоанализа интересовался характером. (Несмотря на открытие им дискуссии в классических своих работах по базисному характеру, я отметил, что он увяз между симптомами и воспоминаниями детства, пройдя почти полностью мимо моделей взаимоотношений пациента). Безусловно, это Адлер. Хорни и Райх вывели предмет на передний план; именно Райху мы обязаны за обобщение осознанности характера в позднем психоанализе. В основном именно типология Лоуэна, последователя Райха, прошла испытания временем в гуманистической психологии, уверен, что многие Гештальтисты с биоэнергетическим уклоном согласятся, что типология Лоуэна помогает гештальтисту в оценке аспектов поведения индивида [74].
И все же протоанализ - это не просто описательная система и умение определять тип характера. Идея ведущей страсти предлагает психодинамическую интерпретацию, особенно подходящую к каждому типу в соответствии с эмоциональным фоном, присущим поведению, а понятия особых стратегий и мнений по отношению к самости и реальности, задействованных в каждом типе характера, полны предложений и вдохновения для терапевтического процесса.
Если я не ошибаюсь в предположении, что характер является центральным вопросом при неврозах и психотерапии, то не ошибусь в рекомендации протоанализа для Геш-тальтистов.
Глава шестая. Гештальт в контексте Путей Роста [75]
Большая честь для меня предстать перед вами, и особое! удовольствие - открыть настоящую конференцию по просьбе Лауры Перлс, которой обстоятельства не позволили это сделать самой. Организаторы желали присутствия' Лауры, и я полагаю уместным представить, что она здесь, по крайней мере обратиться к ней с кратким приветствием, сказать, что хотя Лаура и не была с Фритцем в Калифорнии и Канаде (а эти годы я считаю наиболее зрелыми в его работе), не всем известно, что она вдохновила и оказала мощное влияние на становление Гештальт-терапии. Еще меньше тех, кто знает, что она является автором доброй части первой книги Фритца - «Эго, Желание и Агрессия». С ранних лет будучи (вместе с Райхом) последователем Далкроза, она во многом способствовала обращению Фритца в терапевтическом процессе к телу, его настойчивости по «пробуждению чувств».
Для меня предстать сегодня перед вами - это не только большая честь, но и счастливая возможность. Думается во многом справедлива испанская поговорка: «La terccera es la vencida» (Триумф в третий раз), по крайней мере в моей жизни это достаточно часто оказывается верным. В третий раз меня приглашают открыть конференцию по Гештальту (начиная с первой из них в Беркли), и мне представляется, что скрытое в этом приглашении - открыть 2-ю Международную Конференцию по Гештальту в Мадриде - признание подобно пунктуационному знаку в особый период моей жизни: в период перехода и внутреннего (в котором я чувствую, что годы странствий подходят к концу и теперь я, наконец, начну мужать), и внешнего - в фокусе моих действий по переезду из США в Испанию.