— Да, вчера эти придурки спорили, кто первый сможет ее поцеловать, — Дима смеётся, а Юля краснеет и думает о том, как выжить среди этого рассадника охотников в ползунках.
— А поцеловала в итоге я, так что вы в пролёте, мальчики, — Соня хлопает их по плечам и вызывает дружное «Что, блин?» от всех, кто был в комнате, а менеджер от ее слов только мило улыбается и прячет глаза. — Ну, мы вчера немного перебрали, и как-то все сложилось само собой, — брюнетка разводит руками и ехидно улыбается, подмигивая Юле.
— Так, следующий вопрос. Есть ли в группе отношения?
— Нет и не будет, мы настолько привыкли друг к другу, что стали родными людьми, и все эти придурки мне как братья, я, конечно, понимаю, что инцест — дело семейное, но не в этот раз, не в нашем случае, — отвечает Гринева и смеётся.
Много вопросов получают они о своей личной жизни, о взаимоотношениях в группе и непосредственно о творчестве, особенно много внимания уделяли мальчикам заинтересованные в них фанатки, которые отчаянно ждали возвращения группы на родину.
— Сонь, мне кажется, вопрос для тебя. Его задали уже около двадцати раз, видимо, всем интересно, кто же такая Джес, — Юля смотрит с каким-то сожалением, а у Гриневой сердце замирает от неожиданности и какой-то царапающей боли.
— Ну, если честно, это сложно объяснять, так что давайте оставим эту тему, мои хорошие, — девушка шлёт воздушный поцелуй в телефон, но все замечают, как грустнеют глаза солистки и как тяжело она выдыхает.
Эфир заканчивается, и ребята располагаются на диване, уютно укладываясь друг на друга.
— Так, не расслабляемся, через два часа репетиция, потом грим, чек, и мы начинаем, — проговаривает Юля и уходит наверх.
— Так, а теперь важный вопрос, как тебе, маленькая задница, удалось совратить нашу чертовски горячую девочку? — Илья внимательно смотрит на солистку и скалится от того, что главного красавчика их группы уделали ещё до начала соревнований.
— Просто такое случается, ну, знаешь, взаимное притяжение, желание, хотя откуда тебе знать, на тебя все ведутся только из-за внешности, Аннушка, — смеётся Сонька, а потом кладёт голову на колени Диме и немного расслабляется в тот момент, когда мальчик начинает перебирать пальцами ее волосы. Она снова позволяет тяжелым ощущениям проникнуть в себя и всячески издеваться над ее внутренними органами.
— Сучка ты конечно редкостная, Гринева, — Илья хлопает ее по коленке и улыбается.
— А ты ещё, оказывается, и жираф.
— В каком смысле?
— Ну, мы пять лет дружим, а до тебя только дошло.
Автобус заполняет смех, и, повалявшись ещё пару минут, группа расползается по своим комнатам в ожидании очередной репетиции.
Новый бар был раза в три больше тех, где они выступали до этого, и как только ребята зашли внутрь, их сразу начал атаковать мандраж.
— Да уж, кажется, это наша самая большая площадка за всю историю существования группы, — Максим чешет голову.
— Ну ничего, пора переходить на новый уровень, — Юля подходит ближе и кладёт ладонь ему на плечо. — Вас любят, ребята, и вы действительно умеете зажигать, хотя сначала я в этом очень сомневалась.
— Ага, то есть ты в нас не верила? — Нарочито громко проговаривает Соня и скрещивает руки на груди, поворачиваясь к девушке.
— Неа, — менеджер мотает головой.
— Но все равно согласилась работать с нами? — Илья приобнимает брюнетку за талию.
— Дорогой мой, знал бы ты, сколько мне за вас платят, — тянет девушка, и зал заполняется смехом.
Репетиция проходит быстро и в довольно привычном темпе, а ребята смотрят на свою солистку и каждый чувствует, что она находится буквально на пределе. Все видят, как при попытках быть обычной, привычной им, веселой и бешеной, глаза ее слишком часто покрываются пеленой слез, от которой она быстро избавляется, смахивая указательными пальцами, отворачиваясь от команды.
Гринева ставит заслоны и барьеры и пытается верить в то, что если она натянет маску «своей» девчонки, она рано или поздно снова вернётся в то состояние и забудет обо всем, что было здесь, в этом туре.
Ей так больно, что хочется завыть, но все свои ощущения она выпускает через музыку, через песни, которые срываются с ее губ надрывными нотами и растворяются в атмосфере, заставляя всю ее группу чувствовать ту боль, которую они делят на всех, по-семейному, по-настоящему.
Гримеры снова ругаются на неё за слишком бледное лицо и синяки, которые снова не выходит замазать, но больше использовать повязки она не намерена — она хочет быть собой, что бы с ней не происходило.
Зал снова встречает их бешеными овациями и криками, которые обладают такой энергетикой, что мгновенно заряжают всю группу всплеском бешеного адреналина, от которого кровь вскипает в венах и кажется, будто они способны на все, что угодно.
Right from the start
You were a thief you stole my heart
And I your willing victim
(С самого начала ты была вором, ты украла мое сердце, и я твоя добровольная жертва)
Соня поёт с закрытыми глазами. Каждый раз перед тем, как спеть что-нибудь не на своём языке, она тщательно вычитывала перевод и знала, о чем она поёт, что помогало прочувствовать все каждым миллиметром своего тела.
I let you see the parts of me
That weren’t all that pretty
And with every touch you fixed them
(Я позволила тебе заглянуть в не самые приятные уголки моей души, и ты смогла все исправить одним касанием)
Голос ее слегка дрожит, и в глазах формируются слёзы от слишком сильных ощущений. В такие моменты, когда есть она, ее семья и музыка, которая пробирает до костей, она клянётся, что становится частью бесконечности.
Just give me a reason, just a little bit’s enough
Just a second, we’re not broken
Just bent and we can learn to love again
(Просто дай мне одну причину, и этого будет достаточно, одну секунду, мы не сломлены, только прогнулись, но мы снова сможем научиться любить…)
Ее разрывает на атомы, на осколки, и всю себя до основания она отдаёт каждому в этом в этом баре, хотя на самом деле обращается только лишь к одному человеку, которого, она была уверена, здесь даже не было, потому что до того, как начать петь, Соня старательно выискивала в толпе небесный свет бездонных омутов, но так и не смогла найти.
Толпа встречает ее ликованием, а сама Гринева только осторожно стирает с лица успевшие сорваться капли слез.
Они разрывали зал с каждой новой песней все сильнее и сильнее. Мокрые, уставшие, едва ли стоящие на ногах, они берут заход на финал, и Соня подходит к самому краю, снова осматривая зал.
Tonight
We are young
So let’s set the world on fire
We can burn brighter than the sun
(Этой ночью мы молоды! Так давайте зажжем этот мир, ведь мы можем сиять ярче солнца)
Люди поют вместе с ними, а девушка не сдерживается, опускается на колени и видит, как к ней тут же тянутся десятки рук, от которых идёт невероятная энергетика той самой поддержки, которая ей так нужна, и она хватает ее, касается каждого, до кого может дотронуться, и здесь и сейчас чувствует себя на своём месте. Вот оно. Это ее. Быть на сцене среди тех, кто любит ее, ее творчество и тот посыл, который девушка пытается донести, и пусть они и говорят на разных языках, но чувствуют друг друга безоговорочно.
Все заканчивается около полуночи, и ребята собираются возле гримерки в ожидании Юли.
— Слушайте, завтра у нас выходной, так что я предлагаю вам не терять время, а прогуляться сегодня по ночному городу. Отъезжать мы будем завтра утром, в дороге выспитесь, а сегодня вы молодцы, особенно ты, Сонь, каждый раз просто на разрыв, — девушка кладёт руку на плечо брюнетке, а та улыбается и притягивает ее ближе, сжимая в объятиях.
Они спускаются к барной стойке, выпивают по стакану виски и медленно выползают на улицу, чувствуя, как холодный ветер пробирается вверх по коже, заставляя ее покрыться мурашками.
— Я считаю, что мы молодцы, сегодня мы явно заслужили что-то суперкрутое! — Выкрикивает Макс, и вся группа его поддерживает.