— Юль, ты пойдёшь с нами? — Обращается к ней Дима и смотрит так, что брюнетка просто не может отказаться, она расплывается в немного пьяной улыбке и делает шаг ближе к нему.
— Конечно, почему нет, я тоже заслужила отдых.
— Отлично, я сбегаю в автобус, возьму куртку, потому что вы все хотя бы с длинным рукавом, а я одна как идиотка в топике, который и грудь-то едва прикрывает, — Сонька смеётся и хлопает Илью по плечу, чтобы тот пропустил ее к автобусу, парень делает шаг в сторону, и девушка проходит дальше.
Как только она заходит в автобус, Дима обводит всех взглядом и сдержанно улыбается.
— Ну что, идём? — Он приобнимает за талию брюнетку.
— Ты совсем самоубийца? Если мы сейчас уйдём без Кэпа, она на нас живого места не оставит, а я спешу напомнить тебе, что тур, вообще-то, только начался, мы ещё Европу не видели, и, если что, я жить хочу, — довольно громко проговаривает Макс, из-за чего Крузо смеётся, опуская глаза вниз, а потом снова смотрит на свою команду.
— Расслабьтесь, она не придёт, — говорит он тихо и загадочно, чем вызывает недовольство и жуткий интерес со стороны остальных.
— В каком смысле? Ты хочешь сказать, она настолько устала, что добровольно откажется от того, чтобы созерцать красивый город? Тем более это очередной повод напиться, брат, не дури, давай дождёмся, — поддерживает Илья и кладёт руку на плечо Диме.
— Слушайте, я сказал то, что хотел сказать, собираетесь ждать — запаситесь терпением, а я хочу прогуляться, малой, идём! — Дима свободной рукой хватает Сережку за локоть и тянет его следом за собой.
— Ну и придурок же ты, ладно, но смотри, если что, мы всю вину свалим на тебя, — Макс его догоняет и хлопает по спине.
— Договорились, — смеётся Крузо, и вместе они удаляются в непонятном направлении.
Соня поднимается в автобус в на удивление хорошем настроении, она даже поёт себе под нос какую-то из новых песен, которую они только только начали учить.
Шикарно прошедший концерт и перспектива ночных алкогольных прогулок сейчас как никогда возвращают ее в те времена, когда все ещё было хорошо, так что воодушевленная Гринева открывает дверь своей комнаты, заходит и, развернувшись лицом к двери, пытается нащупать выключатель, а потом вдруг замирает и чувствует, как тромбы внутри разрываются от голоса, который она слышит у себя за спиной. Тихий. Бархатный. Доводящий до исступления.
— Hi, Sonya.
========== Just give me a reason ==========
Соня оборачивается и чувствует, как внутри обрывается вниз все, что еще хоть как-то держалось. Ноги наливаются сталью, а в горле встает ком, не дающий сказать ни слова, но кое-как она перебарывает себя, не подходит, почти впечатывается в стену, только судорожно бегая глазами по лицу блондинки, на котором отражается испуг и надежда такой силы, что все вокруг начинает светиться.
Гринева злая, она только-только спокойно выдохнула и решила, что может позволить себе провести всю ночь в сумасшедшем состоянии, заливаясь алкоголем и рассматривая ночной город на пьяную голову, а сейчас снова все летит в глубины Тартара, потому что она не может себя сдерживать и контролировать, когда рядом с ней находится Джессика.
— Джес, какого черта? — Соня срывается, садится на колени и зажимает лицо руками, в то время как испуганная блондинка не может понять, что происходит, хотя чисто интуитивно она все же осознает все. — Ааааа, нет, нет, пожалуйста нет! — Она резко поднимается и делает шаг вперед, снова застывая как вкопанная.
В жилах начинает закипать кровь, а в голове пульсациями бьется что-то, что в разы сильнее ее, и девушка сдается, готовая разрыдаться здесь и сейчас.
— Знаешь что? — Она говорит резко и грубо, гораздо громче, чем следовало бы, но эмоций в ней скопилось столько, что они уже переливались через край. — Хотя какая разница, ты же все равно ни слова не поймешь из того, что я попытаюсь тебе сказать! — Уже спокойнее, но вся она будто бы оголенный нерв.
Соня глубоко вдыхает и шумно выдыхает, прежде чем снова поднять глаза на блондинку и почувствовать, как она тонет против своей воли, но даже не пытается спасти.
В голове роем смешиваются миллиарды мыслей, решений и действий, но все кажется не тем, неправильным, ненастоящим, пока она не понимает, что единственное, чего ей действительно хочется здесь и сейчас, — заткнуться самой и заткнуть блондинку, которая, к слову, и так была весьма молчалива.
Гриневу буквально разрывает, все внутри дрожит и клокочет, а организм предательски играет против нее самыми черными методами, заставляя чувствовать не злость и обиду, а какое-то дикое, практически неконтролируемое животное желание.
Она сдерживает себя ровно столько, сколько может, пока сердце азбукой Морзе отбивает призыв к действию.
— Just give me a reason… — Шепчет Карвер, и внутри у Гриневой все падает на пол, будто бы сама судьба новыми нитями рисует линию жизни. Она была на концерте, она слышала ее и здесь и сейчас просто просит дать ей один чертов повод, и брюнетка готова его дать.
Соня срывается, делает несколько резких шагов вперед и грубо касается губ блондинки, выпуская разом из легких весь кислород, заставляя Джессику пошатнуться и едва ли устоять на ногах. Джес хватается руками за талию Гриневой, пока та с силой впечатывает ее в стену и сжимает в кулаке растрепанные светлые волосы, улавливая едва ощутимый аромат земляники, и это все было настолько чисто, что девушке буквально сносит крышу. Она сильно сжимает зубами нижнюю губу блондинки, заставляя ту зашипеть и оставить на спине Гриневой несколько полос. Она чувствует себя там, где должна быть, рядом с девушкой, способной превращать ее в животное одним своим присутствием.
Мгновение на то, чтобы рывком сорвать с блондинки кофту, развернуть ее и уложить на кровать, опускаясь сверху и буквально вдавливая своим телом девушку в немного жестковатый матрас.
Джес дергается, извивается и вздрагивает, создавая то самое трение между ними, которое катастрофой отзывается внутри брюнетки, заставляя ее рычать и жадно целовать девушку, провоцируя на громкие гортанные стоны, которые кипятком впитывались в кровь и заставляли их обеих сгорать изнутри.
Соня ловко проводит руку за спину и цепляет застежку нижнего белья, тут же стягивая его и выбрасывая в неизвестном направлении. Отрывается от губ и влажной дорожкой поцелуев спускается на шею, цепляя зубами и втягивая кожу, оставляя багровые отметины, которые пусть и не долго, но все же будут кричать о том, что эта девушка только ее.
Кончиком языка рисует корявые узоры по ключицам, чувствуя соль, смешанную с похотью, чувствуя, как тело Джес покрывается мурашками и напрягается тем сильнее, чем ниже оказываются губы Гриневой.
Стоит Соне коснуться тяжело вздымающейся груди, блондинка сжимает руками измятые простыни и стонет, кусая губы. Брюнетку разрывает на молекулы.
Гринева скользит языком, рисуя дорожку вниз до застежки на джинсах, а потом резко поднимается и стягивает с себя топ, хватая жадные, затуманенные пеленой дикой похоти взгляды брюнетки, и чувствует, как еще немного, и она взорвется изнутри — настолько сильно давит на нее коварный ком возбуждения.
Тянуть с каждой минутой становится тяжелее, Соня резко стягивает вниз джинсы и остатки нижнего белья Джес, устраиваясь удобнее между ее разведенных ног и возвращаясь к губам.
Подушечками пальцев ведет вверх от колена и, добравшись до самой чувствительной точки, понимает, насколько девушка горячая и как сильно она ее хочет. Крышу сносит окончательно.
Брюнетка резко входит в неё, чувствуя непреодолимый жар, и перед глазами ее все плывёт, а сама она тает в руках Джессики, которые с силой сжимают ее плечи и спускаются вниз, оставляя на коже багровые полосы.