Блондинка стонет и выгибается, раскачиваясь, хватая темп Гриневой, принимая ее в себя до основания не только физически, но и морально, можно даже сказать духовно. Обе они позволяют себе раствориться друг в друге и быть не отдельными людьми, а чем-то единым целым.
Гринева чувствует, как у неё легкие разрываются от нехватки воздуха, и в какой-то момент ей кажется, будто Джес — самый качественный кислород, который одновременно убивает тебя, но вместе с этим заставляет жить.
Она стонет, рычит и проходится кончиком языка по губам блондинки, тут же чувствуя, как та отзывается и цепляет ее своим. Соня улыбается, часто дышит практически без контроля и сильнее наращивает темп, двигаясь, казалось бы, не только пальцами, а всем телом.
Джессика едва ли ощущает себя человеком, она сжимает руки на шее брюнетки, ногами обвивает ее за талию и вскрикивает, когда Соня рывком поднимает ее, усаживает на себя и покрывает поцелуями покрасневшую, искусанную шею.
Блондинка приподнимается и опускается, двигаясь в унисон с пальцами брюнетки, которая ломается на запчасти и слетает до заводских настроек, окончательно и бесповоротно сдаваясь в плен девочке, которая вызывала в ней целую бурю эмоций.
Джесс взрывается, оказываясь на пике наслаждения, и волны оргазма захлестывают ее с головой, девушка дрожит и ослабленная буквально виснет на Гриневой, чувствуя, как та медленно укладывает ее на спину, склоняется следом, мягко целуя, и самодовольно улыбается, когда чувствует, как вниз по пальцам стекают капельки наслаждения, экстаза, эйфории.
Соня в нижнем белье, и в какой-то момент именно этот факт оказывается обезоруживающим, когда девушка чувствует, как, ловко минуя ткань, блондинка надавливает на ее самую чувствительную точку, и она резко поднимается, кое-как удерживаясь на разведенных коленях, выгибается в спине, запрокидывает голову назад и громко стонет, чувствуя внутри себя длинные пальцы Джес, доводящие ее и без того расшатанную до изнеможения.
Гринева сдается, опускает локти на подушку по разные стороны от головы блондинки, судорожно находит ее губы и, сжимая нижнюю зубами, громко стонет, раскачивая бедрами и сильнее принимая в себя пальцы Джес.
Ее надолго не хватает, так что, доведенная до пика, девушка взрывается и растворяется в собственных ощущениях, не отрываясь от губ Джессики.
Они лежат молча. Соня, вытянутая в струнку, и Джес, свернувшаяся комочком, уложившая голову ей на грудь и обнимающая за талию.
Внутри чистота, та самая, от которой ребра сводит в сладостной неге и ты не можешь перестать улыбаться, как бы сильны не были попытки.
Она чувствует, как внутри будто бы цветы распускаются, а тело ее все еще немного подрагивает от передозировки слишком сильных ощущений. Хочется просто лежать вот так рядом с девушкой, которая отчего-то решила переиначить все ее нутро, причём делала это с поразительной точностью и филигранностью.
Джес немного приподнимается, опираясь на локтях, и ловит нежный взгляд, от которого не может сдержаться, улыбаясь так, что по всей комнате распускаются призрачные цветы неподдельный эмоций.
— I missed you, — шепчет блондинка и осторожно касается губами кончика носа девушки, запуская по телу разряды тока.
— Me too, — отвечает Соня и улыбается, так сильно, так по-настоящему. Проводит руками вверх от запястий к шее и легко, едва ощутимо касается ее губ, замирая всего лишь на секунду.
— Do you understand me? — Джес выглядит крайне удивленной, почти неверяще разглядывая брюнетку, которая ни с того ни с сего вдруг заговорила на ее языке.
— Just a little, — Гринева смеется, хотя внутри нее бушует эйфория от одной только мысли о том, что она пусть и совсем немного, но все же научилась понимать Джес и отвечать ей, а это уже маленький шаг к чему-то большому. — Хотя, если честно, мне гораздо больше нравится наша невербальная коммуникация, — смеется Соня и легко проводит указательным пальцем по носу блондинки.
— What? — Джессика широко и немного глупо улыбается от собственного непонимания, а потом утыкается носом в шею и оставляет осторожные, едва ощутимые поцелуи на коже, заставляя Гриневу прикрыть глаза и шумно выдохнуть.
— Да ничего, говорю, что любовница из тебя гораздо лучше, чем собеседник, — брюнетка смеется, а Джес сжимает зубами кожу и втягивает ее, заставляя Соню дернуться и почувствовать, как внутри снова формируются давящий, изводящий ее ком.
— What did you say? — Тянет медленно, почти бесшумно, обжигая дыханием кожу, в очередной раз доводя девушку практически до исступления.
— Kiss me! Now! — Проговаривает Гринева, глядя на нее с вызовом и всепоглощающей похотью, без которой, казалось бы, смотреть на девушку просто невозможно.
И Джессика подчиняется…
***
Утро наступает быстрее, чем Гриневой хотелось бы, она еле-еле разлепляет глаза и широко улыбается, чувствуя каждым миллиметром кожи тепло Джес, которая лежит рядом и все еще продолжает спать. Внутри все спокойно, будто так все и должно быть. Будто каждый день они должны просыпаться вместе независимо от обстоятельств.
Сонька не сдерживает своих внутренних порывов, тянется вперед и едва ощутимо касается чуть приоткрытых губ, зажмуривая глаза. Нужна секунда, чтобы блондинка резко обвила руками ее талию и перетянула на себя, втягивая в чуть более глубокий поцелуй, сквозь который обе улыбаются, не имея ни малейшей возможности контролировать свои эмоции.
— Morning, honey, — тянет Джес и ведет кончиком носа вверх от шее к губам, снова застывая на них легким, почти невесомым поцелуем.
— Hi, beautiful, — шепчет Гринева и оставляет несколько легких поцелуев на шее.
Ей нравилось это незамысловатое, почти простое чувство, которое с таким упорством обосновывалось в ней и не давало даже шанса не принять его. Тепло словно бы проникало под кожу и впитывалось в кровь, быстрыми темпами передвигаясь по венам от макушки до кончиков пальцев. Соня чувствовала уют, трепет и ту нежность, от которой всегда старалась убежать. Но, как говорится, от чего бежишь, к тому в итоге и приходишь.
Ей нравилось лежать вот так, в одной постели, всячески касаясь блондинки и понимая, как сильно ей тоже нравятся подобные прикосновения, и, осторожно покрывая поцелуями ее руки, Соня не думала ни о чем, кроме девушки, у которой над головой вот-вот начнет светиться нимб.
Ей хотелось непрерывно целовать, стирая губы до мазохистски болезненных ощущений, после которых остаются приятные покалывания и странное ощущение того, что тебя как будто бы любят.
Соня не помнит, когда в последний раз так много улыбалась, но не может перестать, даже несмотря на то, что напрочь рушит свою репутацию стойкой, токсичной барышни, которой чуждо любое проявление каких-либо чувств.
Джес мягко гладила ее по волосам, а Гринева касалась губами ее ладоней, просто потому что ей так хотелось, и девушка, откровенно говоря, могла себе это позволить.
— Coffee? — Спрашивает Соня, когда чувствует, как желудок ее медленно, но верно начинает крутить узлы и рычать как кит, поющий какие-то песни.
— Maybe… — Джес смотрит с лисьей хитростью и поднимает вверх правую бровь, снова легко касаясь губ девушки, не давая себе даже шанса на то, чтобы прекратить тактильный контакт.
Соня спускается первая, а Джессике нужно чуть больше времени на то, чтобы собрать валяющуюся на полу одежду.
Соня усаживается на столешницу и хватает горячую вафлю с непонятно откуда взявшейся вафельницы. Потом только станет известно, что пьяный в хлам Илья выиграл ее в караоке-конкурсе, а пока она просто наслаждалась ужасным вкусом, потому что ей было плевать. Девушка нажала на кнопку чайника и ждала, пока он вскипит.
— Слышишь, Кэп, а ты че такая счастливая? — Спрашивает Илья, щипая ее за коленку.
— Да ее просто очень… сильно… радовали, — смеется Дима. — Возможно даже всю ночь.