— Ой, закрой рот, придурок, — Соня толкает друга в бок, а сама заливается краской и прячет глаза вниз, потому что внутри у нее снова просыпаются те самые ощущения, от которых сводит ноги.
— Так-так, дорогая, мне нужны подробности, кто все же смог растопить твое ледяное сердце и добраться до самых глубин, м? — Илья усаживается рядом и говорит нарочито томным голосом, за что тут же получает несильный шлепок по лбу.
— Давай, поговори мне тут, на следующий концерт выйдешь в башке коня, — Соня кривится, показывает ему язык и хватает за нос.
— Нет, ребят, с ней точно что-то случилось, скорее всего ночью ее похитили инопланетяне, а сейчас нам вернули робота, — начинает говорить парень, но затыкается, когда слышит шаги на лестнице и резко оборачивается, замирая на пару секунд и пытаясь поверить тому, что видит.
— Hi, guys, — тянет Джессика и машет рукой, тепло улыбаясь, а свет от нее исходит точно такой же, как от Гриневой, сидящей неподалеку. Не нужно было быть гением, чтобы понять, почему эти двое выглядят настолько счастливыми.
— А вот, видимо, и спелеолог, — тихо проговаривает Илья и чуть посмеивается. — Hi, Jes.
— А почему спелеолог? — Спрашивает подошедший сзади Сережа.
— Ну как, спец по пещерам, — парень пожимает плечами, а автобус заполняет дикий, почти неконтролируемый смех, за что в басиста тут же летит еще горячая вафля, и он начинает кричать, когда та попадает ему на лицо.
Джессика непонимающе смотрит на брюнетку, а та спрыгивает со стола, подходит ближе и мягко обнимает за талию.
— They are idiots, — шепчет почти неслышно, а потом мягко целует и под дружное «оуууууу» своей группы снова уводит девушку наверх, понимая, что спокойно им позавтракать не дадут.
Они долго молча сидят на кровати, Соня осторожно укладывает голову на колени Джес, а та пальцами перебирает темные волосы, расслабленно улыбаясь.
Глаза Гриневой прикрыты, она спокойно и размеренно дышит, чувствуя, как внутри неё будто бы крепнет все то, что делает из неё человека, ту самую Соню, которой ей так хочется быть.
— Jes, would you like to… — Брюнетка тяжело выдыхает, слова даются ей сложно. Девочке страшно, и внутренности ее сводит судорога, но если не сейчас, то она не спросит этого никогда.
— What? To come with you? — Блондинка смеётся и чуть запрокидывает голову назад. — Of course, I’d like to, — блондинка смеётся, тянется ближе и берет лицо Сони в руки.
— Yes? — Гринева не верит в своё собственное счастье, но в глазах ее такой блеск, что невозможно не светиться в ответ.
— Yes, honey, — Джес тянется вперёд и мягко накрывает губы брюнетки, ощутимо улыбаясь сквозь поцелуй. Она счастлива и других объяснений не нужно.
========== О важном ==========
Новый день, новый город, новая жизнь. Казалось, они жили в той вселенной, где день сурка был полной противоположностью тому, что мы себе представляли, и пусть события непрерывно повторялись, каждый раз все было совсем по-разному, начиная от завтрака и заканчивая эмоциями.
Им нравилось, они получали действительно сильное удовольствие от всего, что происходило, и, даже несмотря на бешеный график, они были счастливы до безобразия.
Соня совершенствовалась в английском и теперь почти без проблем могла поговорить с Джес о погоде и о сериалах, ну, если быть точнее, об одном сериале, потому что только его название она знала на английском.
А сама блондинка, к слову, умудрилась даже выучить несколько слов на русском и теперь всячески использовала их в своей речи, страшно гордясь новым талантом.
Джес полюбили в их группе. Полюбили за простоту, за ее способность выслушать, пусть даже она ничего и не понимала, за ее заботу и те завтраки, которые она готовила почти каждое утро. Девушка стала какой-то что ли душой всей группы, и за те короткие пару недель, которые она провела с ними в одном автобусе, каждый привык к ней настолько, что тоже стал считать ее частью своей семьи.
Такой она и была — легкой, простой, способной расположить к себе с первого взгляда и очаровать до глубины души. В нее влюблялись как в человека снова и снова только за то, какой она была.
Джессика Карвер — художница-фрилансер, в распоряжении которой было двадцать девять выставок в самых различных городах, и с легкой подачи ее старого очень близкого друга Джонатана картины разлетались с бешеной скоростью. К своим двадцати восьми годам она имела огромное состояние, которое буквально некуда было тратить. Девушка не была любительницей роскоши, не покупала дорогих нарядов, но всю свою жизнь она мечтала только о том, чтобы однажды купить маленький домик где-то на самом берегу океана и никогда больше не появляться в городе. Шли годы, и единственной проблемой оставалось лишь то, что ей не с кем было его разделить, а жить одной совершенно не хотелось.
С самого утра Карвер уже крутилась на кухне, поджаривая тосты и намазывая на них купленный вчера на заправке клубничный джем. В кружках уже дымилось кофе, а группа медленно и очень лениво спускалась вниз, рассаживаясь за столом.
— Hi, Jes, — по очереди приветствуют ее мальчики, а Соня подходит ближе, обнимает так крепко, как только способно ее сонное тело, и целует. Нежно, сладко, как-то по-домашнему, в то время как блондинка обвивает руками ее шею и прикрывает глаза.
— Привет, красотка, — Гринева шепчет в самые губы и снова целует.
— Привет, детка, — отвечает блондинка на корявом русском, но все же ее произношение уже куда лучше, чем в самом начале, и от этого Соня радуется так сильно, что внутренняя эйфория буквально переливается через край. Еще чуть-чуть, немного, и они смогут понимать друг друга полностью через слова, а не только через касания.
— Вы когда-нибудь перестанете быть такими приторно-сладкими, твою мать, Гринева, мне не хватает жесткости! — Проговаривает Илья и со слишком наигранным возмущением смотрит на солистку.
— Родной, так что же ты раньше не сказал? — С растянутой во все лицо улыбкой, девушка отвешивает другу мощный подзатыльник, из-за чего тот ныряет лицом в свежий тост и крайне раздраженно смотрит на солистку, когда поднимается. — Теперь достаточно жесткости?
— Ты же в курсе, что ты больная идиотка? — Злится Илюша, стирая пальцами джем с лица.
— Аннушка, ну ты же сам напросился, — проговаривает Максим, едва ли сдерживая смех.
— Чаппи, закрой пасть! — Рычит парень и швыряет в него яблоком, которое тот ловко хватает ладонью.
— Спасибо, пупсик, — Макс посылает ему воздушный поцелуй и смеется еще громче.
— Вы с самого утра решили вакханалию устроить? — Спрашивает Зорина, когда спускается вниз и усаживается рядом с Соней, слегка толкая ее плечом.
— Нет, просто Аннушке не хватало жесткости и я решила ему помочь, — брюнетка пожимает плечами и хватает с тарелки тост, впиваясь в него зубами.
— Аннушке? — Юля недоверчиво смотрит на солистку.
— Ты привыкнешь, детка, — Соня смеется и мягко гладит ее по плечу, от чего та вздрагивает и чувствует, как внутри рождается то, что она больше всего хотела загасить.
Ее надежды на светлое будущее с Гриневой пали прахом в тот момент, когда Дима нашел Джес в сети, договорился с ней и протащил в автобус, чтобы дать им время наедине. В тот момент, когда безобразно счастливая девушка спустилась на завтрак и светилась так, что всех ослепляло. В тот момент, когда блондинка согласилась остаться.
Она хорошо относилась к девушке хотя бы потому, что та была хорошим человеком, но не могла пересилить себя и тепло говорить с Джес — она все еще была влюблена в Гриневу, причем так сильно, что это буквально сносило ей крышу.
Соня никогда не умела сидеть ровно, ее крайне раздражали ноги, стоящие на полу, и она всегда старалась закинуть их куда-нибудь. Так и сейчас, девушки сидела в позе лотоса, а на одном из ее коленей покоилась рука Джес. Они пили кофе, не поворачиваясь друг к другу, но при этом очень тепло улыбаясь.