— Что ты несешь? Как ты можешь знать, что я лажаю на концертах, если ничего не знаешь об этом? У тебя даже слуха нет, а ты что-то пытаешься доказать. Ну откуда же тебе знать, что каждый день мы с Димой занимаемся профессиональным вокалом, пытаясь довести мой голос до более лучшего звучания? Откуда же тебе знать, что у меня расширяется диапазон, и сейчас я могу брать те ноты, о которых раньше даже не мечтала? Ты ничего не знаешь, Зорина, и не должна знать, а устраивать мне концерты и что-то предъявлять на пустом месте — это вообще последнее, что ты можешь позволить себе сделать. Тур прописан вплоть до России, не знаю уж, твоими стараниями или нет, но факт остается фактом, а договариваться с отелями и вести аккаунты группы, поверь, мы и сами сможем, так что если ты хочешь, чтобы у тебя все еще оставалась эта работа — закрой свой рот и делай то, для чего тебя нанимали, — Гринева молнии мечет из глаз, которые насквозь пронизывают Юлю, и та едва ли не сгибается напополам от боли, она не понимает, как вести себя дальше, но знает точно — точка невозврата была пройдена в тот момент, когда она с чего-то вдруг решила, что имеет право заявить о своих недовольствах.
— Сонь… — Проговаривает Зорина чуть тише и смотрит в глаза заведенной солистки, но ее не остановить, она больше не человек, она хищник, загнавший свою жертву в угол, и в любую секунду она наиграется и разорвет заточенными клыками ее шею.
— И скажи мне вот еще что, вся эта истерика из-за того, что я вообще решила спеть песню дуэтом, или из-за того, что я спела ее с Джес? — Брюнетка затихает и смотрит в упор, скалясь в озлобленной улыбке. Прыжок.
— Ты о чем? — Потерянная брюнетка чувствует вдруг, как из нее вырывается весь воздух, и то, что она все это время так пыталась прятать, выползает наружу, становясь отрытой болевой точкой, в которую и летит следующий удар.
— Не прикидывайся идиоткой, думаешь, я не знаю, что ты меня любишь? Не вижу твоих взглядов? Не замечаю, как ты динамишь мальчиков, потому что надеешься на то, что когда-нибудь я буду с тобой? Очнись, девочка, и перестань строить иллюзии, — Гринева затихает с какой-то дьявольской ухмылкой.
— Какая же ты тварь, — бросает Юля и смотрит на девушку в упор, а та сжимает кулаки и готовится к тому, чтобы перейти от слов к делам.
Секунда.
Две.
Три.
Соня чувствует, как на живот ей ложится, едва касаясь, теплая рука, и адский поток энергии выбивает из нее все живое, она резко перехватывает запястье девушки, но не убирает его, а только сжимает, сдавливает и чувствует, как внутренняя агрессия потихоньку оседает вниз. В ушах пульсацией бьется сердце, а перед глазами все будто бы плывет. Она резко разворачивается, вырывается и выскакивает на улицу, доходя до кромки моря, стягивает с себя всю одежду, оставаясь в одном только нижнем белье, и делает несколько шагов в воду, ту же полностью погружаясь. Ледяное море крошечными иголками впивается в тело, но Гринева не обращает на это никакого внимания, она просто плывет, надеясь на то, что ей станет легче, лучше, спокойнее, и когда она выйдет на берег, ее больше не будет мучить все это. Отзвуками в голове отбивались крики ее, крики Юли, а потом затихали, фантомом рождая ощущение тепла от руки, которая катастрофой отзывается во всем ее теле.
— Джес, — как мантра бьется в голове, и она разворачивается в воде, медленно двигаясь к берегу. Холодно, мерзко, мокро. Когда Соня выходит на берег, ей хочется замотаться во что-нибудь и забраться в кровать, но ей нужно возвращаться в автобус, который уже ждет ее возле выхода.
Внизу сидели мальчики, Дима сразу же вскочил, как только увидел ее.
— Ты че, искупаться решила? — Парень шокировано смотрит на нее, думая о том, как же много мусора в голове у этой идиотки.
— Ну да, жарко стало, решила освежиться. Где Джес? — Соня боялась задавать этот вопрос, потому что не хотела в ответ услышать что-то плохое, что-то тяжелое и больное, от чего сердце бы снова рассыпалось на осколки, но она знает, что не может не спросить.
— Она в твоей комнате, хотела бежать за тобой, но я не дал ей, сказал, что надо просто немного подождать, и она поднялась наверх, так что давай, иди, поговори с ней, ну, по крайней мере насколько это вообще возможно, — Крузо чуть усмехается, а Соня скалится и толкает его в плечо.
— Придурок. Ладно, мне нужно в душ, а потом, пожалуйста, мы можем нажраться? Сильно, до синих чертей. Пожалуйста, Дим, — Соня смотрит на него щенячьими глазами и тот поддается.
— Ладно, так уж и быть, мы улетаем завтра ночью, так что, в общем-то, можем позволить себе такое мероприятие.
— Супер, ты лучший, обожаю тебя, тогда давай лети за алкоголем, встретимся на пляже через час, идет?
— Тебе на сегодня купаний не хватило? — Крузо смеется, а Сонька снова толкает его в плечо.
— Никто купаться не собирается, мы возьмем плед и будем сидеть на песке, пить, петь и разговаривать, — Гринева даже немножко мечтательно смотрит на парня, и тот широко улыбается.
— Ладно, Кэп, ребятам я сам скажу, а ты давай иди смой с себя всю дрянь и постарайся помириться с девочками, хотя бы с одной из них.
— Джес злится? — С горечью в голосе спрашивает брюнетка. Ей в какой-то степени стыдно за свое поведение, но она такая, какая есть, и она не может по-другому.
— Нет, но она сильно напугана, давай, не трать время.
— Ладно, спасибо, Крузо, люблю тебя, — Соня быстро целует его в лоб и убегает в душ.
После водных процедур она натягивает чистое белье и Димкину огромную футболку, которая доходит ей почти до колен, подбирает влажные волосы наверх и, медленно ступая, поднимается в свою комнату. Сердце бешено стучит от страха и волнения, но она осторожно открывает дверь, пытаясь в темноте найти глазами Джессику.
Блондинка спит, прижавшись к стенке и уронив голову на колени, она устала, она вымоталась, и Гринева не хотела ее тревожить, но знала, что если проспать всю ночь в таком положении, то ничего хорошего из это не выйдет.
Брюнетка осторожно садится на кровать и проводит кончиками пальцев по предплечьям блондинки, из-за чего Джес резко дергается и открывает глаза, пару секунд испуганно глядя на Соню.
Хочет что-то спросить, но не знает как, не знает что, поэтому просто сидит, прижавшись спиной к стенке, и устало смотрит в зеленые глаза напротив.
— Прости меня, — шепчет Соня и осторожно гладит ладонью ноги вниз от колена.
— Come here, — Джес тянет ее за плечи на себя и мягко касается губ. Обе успокаиваются, обе понимают, что все хорошо.
Блондинка опускается на спину, Гринева замирает сверху, одной рукой осторожно зарываясь в волосы, а второй удерживая равновесие.
Карвер мягко гладит ее за плечи, и Соня в очередной раз снова и снова растворяется в ней до основания, без возможности хоть как-то спастись.
Когда легкие перестают работать из-за нехватки воздуха, Соня утыкается носом в шею девушки и чувствует, как та осторожно гладит ее по плечам. Внутри успокаивается бушующий океан и наступает штиль, который хочется сохранять как можно дольше, но Соня — буря, и ее море волнуется.
— Я люблю тебя, Джес, — шепчет она тихо-тихо и улыбается, ей кажется, что это самое правильное, что она когда-либо могла делать в своей жизни. Любить Джессику Карвер.
— Я люблю тебя, Соня, — Отвечает блондинка и мягко оставляет сухие касания на открытой шее.
— Идем, — проговаривает брюнетка, резко садится на кровати и тянет за руку Джес, которая удивленно поднимается и пытается понять, что вообще от нее хочет эта дамочка.