Тогда она казалась полной противоположностью блондинке, дерзкая, дикая и какая-то свободная. Ее хотелось потрогать, казалось, что в практически идеальном мире Карвер таких людей, как она, не существует, и от этого интерес блондинки становился сильнее, имея под собой практически неконтролируемый фундамент.
Поэтому она не заметила, как, заслушавшись, явно перебрала с алкоголем, и именно это стало роковой ошибкой в тот самый момент, когда она вдруг, окончательно осмелев, решила взять и поздороваться с брюнеткой.
Она будто бы была дьяволом, чертовски сексуальным, заманивающим в свои сети, и кто, если не ангельское порождение, мог поддаться на этот соблазн.
Все казалось таким неправильным, но одновременно таким настоящим, когда вдруг, растворившись в собственных ощущениях, она чувствует, как рука брюнетки хватает ее за низ рубашки и тянет на себя, жадно касаясь губами.
Алкоголь раскрепощал настолько, что Карвер хотелось большего, хотелось чувствовать, как между ними разрушаются последние миллиметры, а настойчивые губы все сильнее разжигали внутренний огонь.
Соня была ядом, стекающим вниз, отравляющим и заставляющим перестать дышать. Она же была противоядием, а Джес никак не могла перестать играть в эту рулетку.
Она не сомневалась, когда выскочила вслед за ней из бара, пытаясь на ходу, едва ли удерживаясь на ногах, поймать такси.
Сжимала до боли нижнюю губу, когда Соня водила пальцами по внутренней стороне бедра, едва ли добираясь до самой чувствительной точки, на заднем сидении желтого автомобиля. Как билось ее сердце, как сбивалось дыхание и все внутри сгорало от нетерпения, когда они залетели в номер и первым делом Соня прижала ее к стенке, стягивая рубашку и покрывая горячими поцелуями тонкую шею.
Джес чувствовала, что ей хотелось большего каждую секунду, и она это получила, растворяясь в сплетении тел, глубоких гортанных стонах, касаниях, которые доводили ее до исступления, и в девушке, которая за считанные минуты смогла показать ей совсем другую сторону мира.
Блондинка никогда раньше не чувствовала так сильно, казалось бы, будто у нее настройки подправили и она стала совсем другим человеком.
Карвер вдруг почувствовала себя на своем месте и вспомнила о том, что в мире, где она так много отдает другим, девушка просто забывала жить для себя до этого момента, до встречи с Соней, которая перевернула ее привычные ощущения с ног на голову и утопила в собственном омуте. Джес сдалась. Осознав однажды, как может быть, она не захотела возвращаться обратно, и, проснувшись новым утром в кровати абсолютно незнакомой девушки, она почему-то не чувствовала совсем никакого стыда, только легкую тяжесть в мышцах и приятные ощущения в теле, которого слишком давно никто не касался.
Гринева будто бы сломала те барьеры, за которыми девушка жила так долго, и больше ничего не сдерживало ее от той жизни, которую она открыла для себя всего лишь за одну ночь.
Стоя тогда на парковке и глядя вслед уезжающему автобусу, Джессика точно знала, что она уже не сможет отпустить от себя брюнетку, так что, вернувшись домой и собрав небольшой рюкзак, она нашла на сайте концертный график группы, и больше ничего не могло ее остановить.
Карвер, которая всю жизнь тратила на альтруистичные порывы во имя других, вдруг решила жить для самой себя.
***
Они сидели в небольшом отеле в своем номере в первом европейском городе, который им нужно будет сегодня покорить, и Джес тихо наигрывала разные мелодии. Это будет ее первый концерт в составе группы, и волнение било ее с такой силой, что хотелось сбежать и спрятаться куда-нибудь, но Соня была рядом, и это действовала практически успокаивающе.
— I have an idea, — резко проговаривает Гринева и поднимает глаза на блондинку, которая шокировано смотрит на нее.
Сонька осторожно забирает у нее инструмент, удобно устраивается и начинает наигрывать мелодию, которая кажется Джес до ужаса знакомой.
Девушка пропускает звук через плотно сжатые губы, чуть прикрывает глаза и, прежде чем начать петь, мягко улыбается и шумно выдыхает.
***
Вена встречает их катастрофически яркими эмоциями, и когда Соня тянет Джес ближе к себе, устанавливая стойку микрофона между ними так, чтобы они могли смотреть друг другу в глаза, толпа буквально взрывается в неконтролируемых эмоциональных конвульсиях, но они уже этого не видят, не замечают и не хотят, растворяясь друг в друге до самого основания ещё до того, как начинают петь.
You know I want you
It’s not a secret I try to hide
(Ты знаешь, что я хочу быть с тобой.
Это не секрет, который я пытаюсь спрятать)
В этот раз начинает Джес, и пусть они не репетировали песню достаточное количество раз, почему-то когда они поют вместе, это самое идеальное звучание во всей Вселенной. Наверное, так происходит только лишь от того, что музыка идёт из глубины души, и только это на самом деле имеет значение.
I know you want me
So don’t keep saying our hands are tied
(Я знаю, ты хочешь быть со мной,
Так не надо говорить, что наши руки связаны)
Карвер мягко прикрывает глаза на пару секунд, а после снова позволяет себе раствориться в непревзойдённой нежности девушки, которая так сильно противоречила дьявольскому обличию Гриневой, но правда была в том, что Сонька становилась чище, будто бы блондинка сдирала с неё все налипшую с годами копоть, и пока им обеим это доставляло удовольствие, все было хорошо
But you’re here in my heart
So who can stop me if I decide
That you’re my destiny?
(Но я храню тебя в своем сердце.
Так кто меня остановит, если я решу,
Что ты — моя единственная?)
Гринева подхватывает и растворяется в собственных ощущениях, которые приводят ее к мысли, что ничего не может иметь значения, пока они рядом.
What if we rewrite the stars?
Say you were made to be mine
Nothing could keep us apart
You’d be the one I was meant to find
(Что, если мы перепишем судьбу?
Скажи, что ты создана быть моей.
Ничего не в силах разлучить нас,
Ты — та самая, кого мне было суждено найти)
Голоса сливаются во что-то большее, чем просто музыка, и заставляют их обеих расчувствоваться настолько, что в глазах встаёт пелена слез, которую они даже не хотят убирать.
Несмотря на то, что живут они в разных городах, говорят на разных языках и сами по себе катастрофически разные люди, пока они стоят рядом друг с другом, смотрят с бесконечной нежностью и любят вопреки всему, они в силах переписать свою собственную судьбу именно так, как им это нужно.
========== Судьба узлами вяжет ==========
Соня спускается вниз, пока Джес еще сладко спит, а у нее самой в груди что-то неприятно саднит от непонятных и неподвластных ей пока ощущений. Кажется, что что-то идет не так, но девушка не может понять, что именно, из-за чего ее странно потряхивает и она просто не может и дальше оставаться в кровати.
На небольшом диванчике сидит Илья, его голова опущена вниз, и он, казалось бы, немного дремлет, скрючившись в неудобном положении.
Сердце пропускает пару ударов, а девушка садится рядом и осторожно гладит его по голове, из-за чего тот дергается и медленно открывает глаза, а потом как-то по детски трет их ладошками.
— Ты чего здесь? Устал и не дошел до кровати? — Она говорит тихо, почти шепотом, и тянет мальчика на себя, чтобы тот положил голову ей на плечо.
— Да нет, Кэп, тут дело в другом, — в его голосе прослушивается что-то такое, от чего самой Соне хочется завыть, закрыться и сбежать. Её Илюшка — веселый, радостный, с тупыми шутками, но огромным сердцем — сейчас испытывает такую боль, что у Гриневой слезы на глаза наворачиваются.
— Эй, кот, что случилось, что происходит? — Она осторожно проводит пальцами по его волосам и едва сдерживается, чтобы не расплакаться, потому что свою боль, как оказалось, переносить куда легче, чем боль самых родных в мире людей.