Конечно, у нее была Джес, и она не переставала благодарить судьбу за то, что в один момент ее жизнь вдруг наполнилась всевозможными красками. Она любила так искренне и честно, что ценила каждый миг, проведенный рядом с ней, но иногда нужна была подружка, с которой можно напиться и поговорить обо всем на свете.
С Карвер у них все еще оставался языковой барьер, пусть и не такой ощутимый, но все же. Они научились общаться с помощью взглядов, с помощью прикосновений, и это все сокращало их невербальную коммуникацию до смыла, позволяя кричать, оставаясь при этом в немом молчании. Это было чем-то поистине волшебным, таким, что заставляет смотреть на жизнь по-другому, быть в гармонии с собой и всеми остальными, при этом растворяясь в каждом прожитом моменте.
— Еще пара таких объятий, и твоя девушка закопает меня где-нибудь в новом городе, — Зорина смеется, но все же немного с опаской косится в сторону Карвер.
— Нет, она все прекрасно понимает, она у меня взрослая девочка, так же, как и я, и наши отношения строятся на доверии, что, черт возьми, настолько офигенно, что мне иногда кажется, будто я продолжаю жить в каком-то фантастическом сне.
— Это круто, я, наверное, даже очень по-доброму тебе завидую, потому что у меня самой давно не было того, что можно было бы назвать стоящими отношениями, да хотя кого я обманываю, хоть какими-нибудь отношениями.
— А ты только по девочкам? Или мужской пол тоже входит в список твоих интересов? — Гринева хитро приподнимает бровь, изучающе разглядывая брюнетку, которая почему-то начала смущаться и прятать глаза вниз.
— Ну, слушай, честно говоря, ты была единственной представительницей женского пола, кто настолько сильно привлекал меня, так что… — Зорина разводит руками и смотрит на солистку, пытаясь понять, чего от нее стоит ждать дальше.
— Знаешь, я тебе скажу, что мне очень приятно быть первой.
— Ой, да иди ты к черту! — Юля толкает ее в плечо и смеется.
— Ладно, а если правда, почему ты никогда не замечала, как хорошо к тебе относится один из этих оболтусов?
— О, поверь мне, замечала, даже не один, а два, вот только что-то мне подсказывает, я далеко не их поля ягода, — Зорина начинает говорить чуть тише, делая шаг ближе к Гриневой и замирая от нее в ничтожных миллиметрах.
— Ты о чем? — Солистка немного непонимающе смотрит на брюнетку.
— Макс и Илья, они оба так сильно пытались ко мне подкатить, но, Боже, между ними такая химия, что мне иногда становилось жутко интересно, как они еще не переспали друг с другом.
— Отлично, значит, я не сошла с ума и не одна видела их гейские взгляды друг на друга, — Сонька широко улыбается. — Но я не о них. Неужели ты не замечаешь, как Дима на тебя смотрит? Как он пытается заботиться о тебе и оберегать тебя? Боже, ты же лучше меня знаешь, что он более чем достойная партия, и если бы я была по мальчикам и не считала бы его своим старшим братом, давно закрутила бы в свои сети и никогда в жизни не отпустила.
— Ты сейчас серьезно?
— Боже, Зорина, разуй глаза, мне кажется, из вас вышла бы просто идеальная пара, не лучше нас с Джес, конечно, но все же… — Соня кладет ей ладони на плечи и внимательно заглядывает в глаза. — Юля, я прошу тебя, не тормози, а то потеряешь такого шикарного мужчину, он же на руках тебя будет носить всю жизнь! — Гринева щелкает подружку по носу и смеется.
— Ладно, я присмотрюсь и попробую, может, ты права и что-то хорошее получится, потому что он замечательный, и он мне нравится… — Как-то даже немного мечтательно проговаривает Зорина. — Но я тебе об этом не говорила!
Они обе смеются, а потом разбредаются по разным комнатам. Соня усаживается рядом с играющей на гитаре Джес и начинает напевать новую песню, которую они готовят к концерту, а Юля возвращается к себе и начинает думать о том, какую новую рекламную акцию она может провести для группы.
Все налаживалось…
========== Просто быть твоей ==========
Тур летел с такой скоростью, что ребята едва ли успевали замечать дни. Один только календарь указывал на то, как долго они уже путешествуют.
С каждым днем все становилось чуть более правильным, хотя, казалось бы, это было практически невозможным.
Соня почти до идеальности отточила навыки нового языка, а Джес, в свою очередь, довольно неплохо говорила на русском, и если раньше их сильно разделял языковой барьер, то теперь они свободно могли говорить на двух языках, при этом все еще предпочитая молчать и общаться на уровне прикосновений, от которых снова, как в самый первый раз, легкие сводило от распускающихся магнолий, а ноги подкашивались.
Карвер получила настоящую дружную и безумно крепкую семью, о которой мечтала с того момента, как впервые случайно услышала о том, что родители разводятся, и, будучи якорем, который продолжал удерживать их вместе, она разрывалась настолько, что ей едва ли хватало сил на саму себя. Здесь и сейчас она полноценна и любит каждого из них так сильно, как только может, чувствуя, как взамен все любят ее, относясь буквально как к сестре даже несмотря на то, что Сережа все еще не может с ней общаться, потому что ему слишком лень учить английский, и приходится обходиться только познаниями Джес в русском.
Макс по-прежнему безумно скучал по Масленникову, каждый вечер прятался в своей комнате и подолгу разговаривал с ним по видео. Они обещали друг другу, что когда встретятся снова, обязательно попробуют сделать то, что так давно крутится в голове каждого из них. Они попробуют быть вместе, несмотря ни на что и вопреки всему. От этого сердца их горели и согревали друг друга даже на огромном расстоянии.
У Ильи все было хорошо, отец выкарабкался благодаря заработанным деньгам, которые, по просьбе Сони, продолжали перечислять ему с каждого концерта в счет того, что он продолжал числиться в группе даже несмотря на то, что на его месте играла Джес. Парень был полон энтузиазма и ждал возвращения ребят, чтобы снова вернуться в ряды «Гетерохромии».
Малой едва ли не подхватил звездную болезнь, когда от фанаток не стало отбоя и на его миловидное лицо велся каждый без исключения, заваливая социальные сети различными сообщениями порой не самого приличного содержания, но благодаря легкой руке Димки, которая выбила из него всю дурь, парень так и остался прежним, без той заносчивости, которая буквально была готова запрыгнуть ему на плечи.
Крузо остепенился в тот момент, когда Юля стала отвечать ему взаимностью. Им не нужно было много времени для того, чтобы привыкнуть друг к другу, потому что маленькая искорка, которая появилась между ними в самом начале, мгновенно разрослась до размеров всепоглощающего пламени, в которым оба они и утонули.
А Юля просто чувствовала себя до безобразия счастливой и наконец-то наравне с Джес стала частью этой группы, стала частью их огромной семьи, так что, можно сказать, за время тура все они старались преумножать то, что у них есть, и их маленькая семья общими усилиями стала той крепостью, где каждый мог спрятаться и знать точно, что никто не сможет причинить боль, пока рядом есть те, кто любит и всегда будет оберегать.
Они объехали огромное количество городов и из каждого умудрились привезти что-то интересное, что потом будет напоминать об их спонтанном, случайном, но таком незабываемом путешествии, так что теперь комнаты их были забиты настолько, что едва ли удавалось ходить и не наступать при этом на какой-нибудь сувенир.
Последний концерт европейской ветки тура должен был состояться в Лондоне, поэтому когда они приехали туда за несколько дней до выступления, мгновенно было принято решение исследовать всевозможные уголки удивительного города, но каждый решил сделать это по-своему.